(¯`O´¯)

*./ | \*. *

*./ | \ .*♥*. .

(¸¸.*♥˚*ˏֶ.♥˚ *&emsp;<b>Борис Шапиро-Тулин </b>

О чем только на карантине не вспомнишь?))

Случилось это ровно 30 лет назад - 10 апреля 1990 года. Незадолго до этого мы с моим приятелем Славой Романовым закончили пьесу ЖИТИЕ АЛЕКСАНДРА КОЛЧАКА ИЛИ СВЯТОЙ АНТИХРИСТ. 10 апреля мы вошли под своды драматического театра имени Станиславского, что располагался на бывшей улице Горького, вошли не просто так, а для того, чтобы познакомить труппу с нашим нетленным произведением. Народу собралось немного – человек 10 или 12. Все расположились вдоль длинного стола, на одном конце которого сидел я с раскрытой пьесой, а на другом - немолодая, как мне тогда казалась, актриса. Во время чтения она почему-то все время смотрела в окно, словно именно там находился тюремный двор, где под присмотром конвоиров совершали свои ежедневные прогулки Александр Колчак и Анна Тимирева. Им разрешали держаться за руки, и они вели свой бесконечный разговор, который в любую минуту мог оборваться навсегда. После чтения были сказаны какие-то обязательные и необязательные слова, все начали расходиться, а актриса, сидящая напротив меня, оторвала взгляд от окна, встала и расправила длинную черную юбку. В этот момент я её узнал. По телевизору несколько раз уже прокрутили фильм «Дневной поезд», в котором блистало великолепное актерское трио – Римма Быкова, Маргарита Терехова и Валентин Гафт. Женщина напротив меня была Римма Быкова. Своим неподражаемым голосом уже от самой двери, она произнесла одну только фразу: «В этой пьесе не хватает романса». С тем мы и уехали. Я на «Жигуленке» отвез домой тучного, едва разместившегося на переднем сидении соавтора, потом развернулся и, пытаясь понять, каким должен быть романс для «Святого антихриста», отправился к себе на Преображенку.

===== 2

 Как раз в этот момент пошел первый настоящий весенний дождь. Дворники на лобовом стекле с трудом справлялись с его потоками, а я смотрел в открывающееся пространство и мне почудилось, что дворники убирают вместе с дождем какой-то важный период моей жизни, а то, что просматривалось впереди, было туманно и почему-то очень тревожно. Хотя, казалось бы, о чем мне было беспокоиться – я счастливо женат, подрастают двое сыновей, за плечами накопилось уже несколько идущих пьес, записывался важный для меня радиоспектакль, два многосерийных фильма, показанных по центральному телевидению, получили массу комплементарных рецензий, а впереди маячили планы одни грандиознее других. И все-таки именно в этот день, 10 апреля, я почувствовал, что наступает перелом не только в моей судьбе, но и в судьбе многих, об этом еще не подозревающих. В таком состоянии я прожил вплоть до августа 1991 года, когда всё, чем я до сих пор занимался, стало никому не нужным. Пришлось вспоминать те знания, которые несколько лет вдалбливала в мою юную голову соседка, а по совместительству добрая волшебница Мария Францевна (жильцы нашего дома за глаза называли её – ведьма). С подачи Марии Францевны я научился разбираться в Арканах Таро также, как музыканты разбираются в нотной грамоте, где тональность определяет Луна, и не просто Луна, а всевозможные её фазы. (Кстати, первую книжку из моей «мистической» серии я так и назвал - МЕЛОДИЯ ЛУНЫ НА КЛАВИШАХ ТАРО). С этим багажом я пришел на телевидение, и начались почти еженедельные прямые эфиры в программе ТРЕТИЙ ГЛАЗ замечательного Иван Кононов. Но это уже другая история.

===== 3

Пьесу о любви Александра Колчака и Анны Тимиревой тогда, впрочем, так и не поставили. В театре случилась чехарда главных режиссеров, потом пресловутые девяностые, потом… Много чего потом.

А романс, о котором говорила Римма Быкова, остался невостребованным. Хотя… кто знает…

<i>

Пока проходит жизнь в привычном затрапезе
И у гранаты смерть не сдернула чеку,
Я фото берегу, где у судьбы на срезе
В обнимку мы стоим, прижав к щеке щеку.

Когда копила жизнь обугленные будни,
Провал пустых глазниц и слов чугунных сплав,
Спасало от беды нас фото, где прилюдно
Стояли мы с тобой, щеку к щеке прижав.

Жаль, что неотвратим печальный час ухода,
Исчезнем мы навек в межзвездном далеке,
И станет никому ненужным это фото,
Где мы с тобой стоим, прижав щеку к щеке.

Но все ж надеюсь - Тот, кто жизнь сдает в аренду,
Кто судьбами вершит, над временем кружа,
Не отберет у нас момент, заснятый кем-то,
Чтоб вечно нам стоять, щеку к щеке прижав.