✔✔

✉⿻ꙮᚙ ✉

Публикация

Victoria Chulkova

<b>

Из переписки Ариадны Эфрон c Борисом Пастернаком:

</b><i>

"Все мечтала этим летом съездить в Елабугу, но, конечно, при таком заработке это совсем не осуществимо. Асеев писал мне, что мамину могилу разыскать невозможно. Не верю."

Ариадна Эфрон

"Асеев не ошибается, ответив тебе о маминой могиле, что неизвестно, где ее похоронили! Таково общее убежденье, так всегда отвечали мне, когда я расспрашивал потом людей в Чистополе и бывших в то время в Елабуге. Но я согласен с тобою, что личные неторопливые розыски на месте (и наверное дольше) могли бы к чему-нибудь повести. В этом смысле вызывался съездить туда и навести справки мой и асеевский добрый знакомый в Чистополе, Валерий Дмитриевич Авдеев (г. Чистополь, Тат. Авт. республ. ул. Карла Маркса 74), ботаник и историк края, понемногу занимающийся всеми искусствами и чтящий мамину память, с которым я списывался по этому поводу весной, но я думаю, эту просьбу к нему надо отложить до того времени, когда ты сможешь туда собраться.

Целую тебя. От души тебе всего лучшего. Не унывай (это не безответственные слова, а совет, твердый и продуманный).

Твой Б."

</i>

* * *

Мне так же трудно до сих пор

Вообразить тебя умершей,

Как скопидомкой мильонершей

Средь голодающих сестер.

Что сделать мне тебе в угоду?

Дай как-нибудь об этом весть.

В молчаньи твоего ухода

Упрек невысказанный есть.

Всегда загадочны утраты.

В бесплодных розысках в ответ

Я мучаюсь без результата:

У смерти очертаний нет.

Тут все — полуслова и тени,

Обмолвки и самообман,

И только верой в воскресенье

Какой-то указатель дан.

Зима — как пышные поминки:

Наружу выйти из жилья,

Прибавить к сумеркам коринки,

Облить вином — вот и кутья.

Пред домом яблоня в сугробе.

И город в снежной пелене —

Твое огромное надгробье,

Как целый год казалось мне.

Лицом повернутая к Богу,

Ты тянешься к нему с земли,

Как в дни, когда тебе итога

Еще на ней не подвели.

<b>

Борис Пастернак </b>

1943

* * *

Памяти М.Ц.

Не приголубили, не отогрели,

Гибель твою отвратить не сумели.

Неискупаемый смертный грех

Так и остался на всех, на всех.

Господи, как ты была одинока!

Приноровлялась к жизни жестокой...

Даже твой сын в свой недолгий срок —

Как беспощадно он был жесток!

Сил не хватает помнить про это.

Вечно в работе, всегда в нищете,

Вечно в полете... О, путь поэта!

Время не то и люди не те.

<b>

Мария Петровых </b>

1975

##

``/\
`/**\
/****\
``U```
<i>

"Знаете, в это трудно поверить. Но ведь это было! Я сейчас даже не вспомню точно – в каком году? Когда-то папа посадил вокруг дачи три елки. Елки Леры, Муси и Аси. По именам трех дочерей. И вот – представьте – сколько лет прошло. Приезжаю в Тарусу. Лето пятьдесят девятого года. Три года, как вернулась из ссылки. Лера, моя старшая сестра, мне говорит: “Ася, тебе надо сходить в Песочное на нашу бывшую дачу. Сходи, увидишь удивительную вещь”. Иду вдоль Оки. Отражения облаков в воде, трава. За бревенчатым мостиком крутой подъем. Откуда-то от Оки через калитку попадаю в сад. Малинник, тишина. Все заросло. Уже какой-то чужой дух над старой дачей, но все узнаваемо, знаете, – до сердцебиения. Вот старшая елка – Лерина. Вот перед моим окном – моя, елка “Ася”. Обе сочно зеленые. И только одна, напротив Марининого окна, – сухая. До самого корня! Когда она засохла? Я ищу ответ, и не у кого спросить. Думаю, в день смерти Марины."

<b>

Анастасия Ивановна Цветаева