✔✔ 

Алла Боссарт

∭ ∮ ∯ 

<b>

Евгению Борисовичу РЕЙНУ - 85.

</b>

Женя - человек абсолютно феерический, как известно всем, знающим его более или менее неформально.

Да и формально, впрочем, тоже.

Он мог рассвирепеть и швырять в зал стулья (было, было).

Мог наорать на пожилую пару в переделкинской столовке за то, что его попросили посмотреть чьи-то стишки (Я! Великий Рейн! Учитель Бродского! Да как вы смеете!). После чего - падать на колени, гулко бить себя в грудь и причитать: прости меня, старик!

А читал (не знаю, как сейчас, давно его не слышала) так, что люстры дрожали.

Нас познакомил Юра Ряшенцев.

Мы с Женей - вот буквально "жили по соседству, встречались просто так". Он заходил потрепаться и закусить, сидели на кухне, пили чай или водку, Женька мне гадал. Да, на картах. Слава богу, я тогда не писала стихи, а то бы, кто его знает, может и убил бы меня сковородкой.

Как-то раз мы с 6-летней Веркой приехали в Пицунду, где в д.о. "Правда" отдыхали мои родители. Поселиться нормально никак не получалось. Рядом в писательском доме тв-ва куролесил Рейн, зазвал меня в гости.

- Жень, ты б устроил меня тут, а то приткнулись в какой-то дырище...

- Старуха, какие вопросы, живи!

- Где?

- Да у меня!

- Старичок, я же с ребенком...

- Ну что тебе сказать... Детей я люблю. Но не настолько!

Мне повезло. Я оказалась из тех редких женщин, у кого получилось с Рейном просто дружить.

===== 2

Он орал мне на пицундском балконе стихи, мы обжирались шашлыками и обпивались грузинским вином, и я могла болтать с ним, вот честное слово, как с подружкой. При всем своем безумии, при всех сумасшедших выходках, при всей фанаберии, Рейн - человек на удивление легкий и комфортный, если привыкнуть. Предмет моей особой гордости составляет то, что я дружила (мы очень давно не виделись) не просто с поэтом. А с поэтом огромным, небывалой мощи, с одним из самых грандиозных поэтов нашего времени.

Конечно, я помню, что Рейн глупейшим образом вышел из жюри премии ПОЭТ, когда ее дали Киму. Конечно, я была взбешена этой демонстрацией.

Но конец страшного года и день блистательного юбилея располагают к прощению и любви.

Женя, люблю, не смотря ни на что.

Живи долго, пиши много, и храни тебя Бог.

<b>

Алла Боссарт 

</b>

∯ 

<i>

Четыре трубы теплостанции
И мост над Фонтанкой моей -
Вот родина, вот непристрастная
Картина, что прочих милей.

Как рад я - мы живы, не умерли,
Лишь лаком покрылись седым.
Какие знакомые сумерки,
Звоночек над рынком Сенным.

Теперь уже поздно, бессмысленно
Рыдать у тебя на груди;
Но вечно я слушал - не слышно ли
Твоей материнской любви?

Не слышно ли пения жалкого?
Что прочим о стенку горох?
Не видно ль хранителя-ангела
На трубах твоих четырех?

Родные, от века привычные,
Ваш голос и суд справедлив.
Сыграйте мне, трубы кирпичные,
Какой-нибудь старый мотив.

Евгений Рейн

ФОНТАНКА

Четыре трубы теплостанции
И мост над Фонтанкой моей -
Вот родина, вот непристрастная
Картина, что прочих милей.

Как рад я - мы живы, не умерли,
Лишь лаком покрылись седым.
Какие знакомые сумерки,
Звоночек над рынком Сенным.

Теперь уже поздно, бессмысленно
Рыдать у тебя на груди;
Но вечно я слушал - не слышно ли
Твоей материнской любви?

Не слышно ли пения жалкого?
Что прочим о стенку горох?
Не видно ль хранителя-ангела
На трубах твоих четырех?

Родные, от века привычные,
Ваш голос и суд справедлив.
Сыграйте мне, трубы кирпичные,
Какой-нибудь старый мотив.

<b>

Евгений Рейн