✔✔

♥~√v”^√~√v^√v’^~√♥

<i><b> 

Наталья Рапопорт

</b> 

"Конец цитаты". Вот эпизод, после которого я перестала ходить в школу, а после него - "конец цитаты". Маленькое завершение этой истории, очень для меня важное.

В те страшные дни маме было очень важно, чтобы моя жизнь не нарушилась из-за папиного ареста, чтобы я продолжала ходить в школу. И я ходила. Но с этого момента два страха стали полновластными хозяевами моей жизни, два страха, слившиеся в один беспрестанный ужас: дневной страх – что о моем позоре узнают в школе и ночной – что придут за мамой. Ночной страх начинался около одиннадцати вечера и продолжался до пяти утра: почему-то я была уверена, что ни раньше, ни позже маму не заберут. Ночной страх был так силен, что в эти часы меня била крупная дрожь, как в припадке. Я даже спать ложилась не в комнате, а в коридоре на раскладушке, всю ночь напряженно вслушиваясь в звуки и шорохи подъезда, и при стуке двери лифта на ближних этажах кричала от ужаса.

Дневной страх владел мною в школьные часы, превращая меня на это время в маленькую сжатую пружину. Только три девочки из моего класса знали, что у меня стряслось, – три девочки, жившие в нашем доме. Родители строго-настрого запретили им говорить хоть слово даже самым близким подругам – понимали, что завтра любая из них может оказаться на моем месте. И девочки молчали, хотя легко представить, чего им стоило носить в себе такую сенсационную тайну! А тайна рвалась наружу, жгла кончик языка…

Я изо всех сил старалась казаться естественной, такой, как всегда – общительной и жизнерадостной.

===== 2

<i>

И одна из трех не выдержала. На переменке эта девочка отозвала меня в сторону:

– Ты что, думаешь, если мы молчим, ты можешь вести себя как полноправный член нашего общества?

Трах! Многодневное напряжение разряжается звонкой пощечиной, которую я впечатываю в лицо обидчицы. Класс мгновенно замыкает нас в круг:

– Что случилось?

Поборница чистоты рядов глядит на меня со смесью изумления и ненависти, и всем своим вмиг ослабевшим существом, едва удерживаясь на ватных ногах, я физически ощущаю, как правда заполняет ей рот, просачивается сквозь зубы и сейчас, вот сейчас сорвется с губ…

Звенит звонок! Он выводит меня из оцепенения. Я лечу в класс, лихорадочно собираю свои вещи и ухожу из школы – может быть, навсегда…

Тридцать пять лет спустя, в апреле 88-го года, мы всё ещё живём в одном доме, она - в первом подъезде, я - в пятом. Я с ней 35 лет не здоровалась.Публикация в "Юности". И на следующий день я вижу в окно эту бывшую девочку, идущую по двору со своим здоровенным рыжим ретривером в сторону нашего подъезда. Ну, думаю, они с псом идут меня съесть. И правда, звонок в дверь, на пороге они с псом, в нерешительности.

- Пустишь в дом?

- Да, заходи.

-Пойдём на кухню. Чаю дашь?

- Пойдём. Дам.

- Это ты ведь обо мне написала?

- Да, о тебе.

- Какая же я была дууура!

Ну - обнялись...