✔✔

░ͧ̐ͥ̽ͯ̐̈͏̹ ܓ♥ܟܢ

<i> 

ГОЛОС БЕЗУПРЕЧНОЙ ЧИСТОТЫ...

Мастерица виноватых взоров,

Маленьких держательница плеч!

Усмирен мужской опасный норов,

Не звучит утопленница-речь …

Ходят рыбы, рдея плавниками,

Раздувая жабры: на, возьми!

Их, бесшумно охающих ртами,

Полухлебом плоти накорми.

Мы не рыбы красно-золотые,

Наш обычай сестринский таков:

В теплом теле ребрышки худые

И напрасный влажный блеск зрачков.

Маком бровки мечен путь опасный...

Что же мне, как янычару, люб

Этот крошечный, летуче-красный,

Этот жалкий полумесяц губ?..

Не серчай, турчанка дорогая:

Я с тобой в глухой мешок зашьюсь,

Твои речи тёмные глотая,

За тебя кривой воды напьюсь.

Наша нежность - гибнущим подмога,

Надо смерть предупредить - уснуть.

Я стою у твоего порога.

Уходи, уйди, еще побудь.

<b> 

Мандельштам</b> 

(1934)

</i>

Природа одарила эту хрупкую женщину нежнейшей привлекательностью, «сражавшей» мужские сердца наповал без каких-либо с её стороны усилий - такой ей повезло родиться. И современникам казалось, что, по большому счёту, на свет она появилась ради того только, чтобы исторгнуть высокие слова восхищения и любви из груди одного из лучших поэтов России, непревзойдённого мастера слова, Осипа Мандельштама. Это её, Марию Сергеевну, почему-то друзьями прозванную «турчанкой», и своё полыхающее неразделённое чувство запечатлел он в лучшем, по определению Анны Ахматовой, любовном стихотворении XX века

А через десятки лет к лучшим образцам любовной лирики ХХ века Ахматова отнесёт ещё одно произведение. И что на этот раз <b> Мария Петровых </b> будет не музой-вдохновительницей, а написавшим это стихотворение поэтом:

----- 2

<i>

Назначь мне свиданье на этом свете.

Назначь мне свиданье в двадцатом столетье.

Мне трудно дышать без твоей любви.

Вспомни меня, оглянись, позови! (…)

Назначь мне свиданье у нас на земле,

В твоём потаённом сердечном тепле.

Друг другу навстречу по-прежнему выйдем.

Пока ещё слышим,

Пока ещё видим,

Пока ещё дышим,

И я сквозь рыданья

Тебя заклинаю: назначь мне свиданье! …

Хотя бы в последний мой смертный час

Назначь мне свиданье у синих глаз.

(1953)

</i>

Но, вот парадокс - истинный поэт, женщина, которая до своего последнего часа вообще не выпускала собственные стихи в свет и прославилась только в сегодняшней России, знаменита была ещё при жизни, в литературных кругах её имя было «на слуху». В тот период в литературных кругах Мария Петровых была известна как блестящий, даже первоклассный переводчик национальных поэтов. Первый ее поэтический вечер был организован лично Пастернаком (Мария Сергеевна, вспоминала, что в эвакуации для неё «самым близким и дорогим человеком был Пастернак») в чистопольской писательской "колонии" и имел ошеломляющий успех. Там же ее приняли в Союз писателей. Второй вечер -уже в Москве - был не менее успешным. Несмотря на блестящее выступление в Союзе Писателей и рекомендации Пастернака и других авторитетных доброжелателей, рукопись, которую она сдала в издательство «Советский писатель», была отвергнута как «несозвучная эпохе» Свои продолжавшие рождаться стихи Мария Петровых больше никогда не предлагала издательствам – только переводы.

----- 3

Беспощадный каток сталинских репрессий, терзавший родных и близких Анны Ахматовой, не обошёл и Марию Сергеевну. Железными гусеницами «прошёлся» он по её окружению. Горечь чреды тяжких разлук и утрат довелось ей отведать смолоду, причём даже раньше, чем настигли они Анну Андреевну. Около 15 лет провел в лагерях и тюрьмах ее муж, где и умер в 1942 году от голода:

<i>

Не взыщи, мои признанья грубы,

Ведь они под стать моей судьбе.

У меня пересыхают губы

От одной лишь мысли о тебе.

Воздаю тебе посильной данью —

Жизнью, воплощенною в мольбе,

У меня заходится дыханье

От одной лишь мысли о тебе.

Не беда, что сад мой смяли грозы,

Что живу — сама с собой в борьбе,

Но глаза мне застилают слезы

От одной лишь мысли о тебе.

(1941)

</i>

***

<i>

Не нынче ль на пороге,

От горя как в бреду,

Я почтальону в ноги

С мольбою упаду...

Возможно ль быть несчастней?

Я жду тебя весь год,

Как смертник перед казнью

Помилованья ждет

</i>

После 18 лет бесконечных арестов и мучений в казахстанской ссылке был отыскан и расстрелян её родной дядя Иван Семёнович Петровых - непреклонный архиепископ ленинградский Иосиф, возглавивший церковную оппозицию сталинскому прислужнику митрополиту Сергию Страгородскому. Другой дядя Дмитрий Александрович Смирнов в 1940 году после четвёртого ареста, завершившего 18 лет жестоких гонений, истязаний, подневольной работы на лесоповале, ссылки в казахстанские степи, скончался в тюрьме. Русской православной церковью этот мученик был причислен к лику святых.

<i>

Судьба за мной присматривала в оба,

Чтоб вдруг не обошла меня утрата.

Я потеряла друга, мужа, брата,

Я получала письма из-за гроба.

</i>

----- 4

Опираться приходилось лишь на свои силы, с этим она уже свыклась:

<i>

Никто не поможет, никто не поможет,

Метанья твои никого не тревожат,

В себе отыщи непонятную силу,

Как скрытую золотоносную жилу.

Она затаилась под грохот обвала,

Поверь, о поверь, что она не пропала,

Найди, раскопай, обрети эту силу,

Иль знай, что себе ты копаешь могилу.

Пока ещё дышишь – работай, не сетуй,

Не жди, не зови (...)

</i>

Но все же жизнь брала свое... В сентябре 1942 года приехавшая в Москву по поступившему, наконец, от Александра Фадеева вызову, Мария Петровых впервые взглянула в его синие глаза и уже никогда не смогла оторвать от них взгляда…

<i>

(…) Милый, ты передо мной в долгу.

Вспомни, что осталось за тобою.

Ты мне должен - должен! - я не лгу -

Воздух, солнце, небо голубое,

Шум лесной, речную тишину, -

Всё, что до тебя со мною было.

Возврати друзей, веселье, силу

И тогда уже - оставь одну.

(1943)

***

— Но в сердце твоем я была ведь? — Была:

— Блаженный избыток, бесценный излишек…

— И ты меня вытоптал, вытравил, выжег?..

— Дотла, дорогая, дотла.

Неправда. Нельзя истребить без следа.

Неясною тенью, но я же с тобою.

Сквозь горе любое и счастье любое

Невольно с тобою — всегда.

(1943)

***

Ты отнял у меня и свет и воздух,

И хочешь знать — где силы я беру,

Чтобы дышать, чтоб видеть небо в звездах,

Чтоб за работу браться поутру.

Ну что же, я тебе отвечу, милый:

Растоптанные заживо сердца

Отчаянье вдруг наполняет силой,

Отчаянье без края, без конца.

</i>

----- 5

Поступившись даже своими принципами, она целиком отдалась нахлынувшему чувству.

Мучительная, запретная любовь к известному писателю, который был женат…В кругу духовно близких Марии Сергеевне людей, о её всепоглощающей любви к одиозной фигуре сталинского прислужника, который покорно отдавал на заклание своих собратьев-поэтов и писателей, а в послевоенное время в числе первых включился в антисемитскую кампанию против «космополитов», об этой её беде тактично не упоминали, мирилась даже Ахматова.

Весной 1956 года жизнь Фадеева трагически оборвалась, он застрелился. Для Марии его уход оказался невосполнимой утратой…

<i>

Скажи — как жить мне, как мне жить

На этом берегу?

Я не могу тебя забыть

И помнить не могу.

Я не могу тебя забыть,

Покуда вижу свет,

Я там забуду, может быть,

А может быть, и нет.

А может быть, к душе душа

Приникнет в тишине,

И я воскресну не дыша,

Как вечный сон во сне.

На бездыханный берег твой

Возьми меня скорей

И красотою неживой

От жизни отогрей.

***

Ни ахматовской кротости,

Ни цветаевской ярости —

Поначалу от робости,

А позднее от старости.

Не напрасно ли прожито

Столько лет в этой местности?

Кто же все-таки, кто же ты?

Отзовись из безвестности!..

О, как сердце отравлено

Немотой многолетнею!

Что же будет оставлено

В ту минуту последнюю?

Лишь начало мелодии,

Лишь мотив обещания,

Лишь мученье бесплодия,

Лишь позор обнищания.

Лишь тростник заколышется

Тем напевом, чуть начатым…

Пусть кому-то послышится,

Как поет он, как плачет он.

(1967)

</i>

Скончалась Мария Петровых летом 1979 г. в возрасте 71 года в Москве.