<i><b>Евгений Блажеевский </i></b>
*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*
*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*
<i>
Его любили все. Все, кому дорога была его поэзия, все, с кем он засиживался
допоздна на своей маленькой кухне, все, чьи рукописи он неутомимо пристраивал в
разнообразные редакции. На панихиде в Малом зале ЦДЛ было не протолкнуться. Он
умер на майские праздники, но в день его похорон пошел снег, ложившийся в еще
не засыпанную могилу…
♠
Евгений
Блажеевский родился в 1947 году, в азербайджанском городе Гянджа (тогдашнем
Кировабаде). Его отец, военный врач, умер, когда сыну исполнилось три с
половиной года: Женя его почти не помнил. Мальчика воспитывали мама — ее он
боготворил и уход ее горько оплакал в стихах — и бабушка, дочь предводителя
дворянства, которой сам Репин давал уроки живописи. По-видимому, от бабушки
Женя унаследовал и дар прекрасного рисовальщика (свои картины он бескорыстно
раздавал и близким друзьям, и случайным знакомым, а многие его живописные
работы, как свидетельствуют знающие в этом толк, по силе дарования не уступают
стихам), и от нее же — никогда не подчеркиваемый, но всегда заметный
аристократизм, редкое душевное благородство какого-то “старорежимного” пошиба.
В детские
годы Женя увлекся спортом и впоследствии никогда не терял формы, всегда мог
постоять и за себя, и за друзей. В юности был профессиональным футболистом,
играл за кировабадское “Динамо”, выступавшее какое-то время даже в высшей лиге.
Но однажды на поле ему умышленно сломали ногу, и после слезных материнских
уговоров Женя оставил футбол. Он уехал в Москву, поступил в Полиграфический
институт, всерьез занялся поэзией. Женился, развелся, скитался по разным
коммуналкам (в его стихах скрупулезно воссоздан неповторимый быт той эпохи),
снова женился — уже “окончательно”, у него родилась дочь, и, наконец, не без
помощи матери, купил квартиру в столице.
♠
Евгений
Блажеевский разделил духовный недуг многих поэтов XX столетия. Однако ему удалась — пусть
трагическая, но своя, неповторимая песнь. Его горький и честный творческий опыт
для нас существенен и поучителен. И Женя имел полное право написать за два года
до смерти:
…Но не жалею
о своем пути.
Он, очевидно,
был угоден Богу.
“Когда-нибудь настанет крайний срок…”
Будем же
верить, что безвременно умерший поэт не остался без награды своей, и в той
обители, “идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь безконечная”
— ему дарован свет.</i>
♠
<i>Невесело
в моей больной отчизне,
Невесело
жнецу и соловью.
Я снова жду
слепого хода жизни.
А потому
тоскую или пью.
Невесело,
куда бы ни пошел, -
Везде следы
разора и разлада.
Голодным
детям чопорный посол
В больницу
шлет коробку шоколада.
Освободясь от
лошадиных шор,
Толпа берет
билеты до америк,
И Бога я молю,
чтоб не ушел
Под нашими
ногами русский берег...
1990
♠
По дороге в
Загорск понимаешь невольно, что осень
Растеряла июньскую удаль и августа
пышную власть,
Что дороги больны, что темнеет не в
десять, а в восемь,
Что тоскуют поля и судьба не совсем
удалась.
Что с рожденьем ребенка теряется право
на выбор.
И душе тяжело состоять при раскладе
таком,
Где семейный сонет исключил холостяцкий
верлибр,
И нельзя разлюбить, и противно
влюбляться тайком…
По дороге в Загорск понимаешь невольно,
что время —
Не кафтан и судьбы никому не дано
порешить,
Коли водка сладка, коли сделалось
горьким варенье,
Коли осень для бедного сердца плохая
опора…
И слова из романса: «Мне некуда больше
спешить…» —
Так и хочется крикнуть в петлистое ухо
шофера.
03.10.2005</i>
♠
Комментариев нет:
Отправить комментарий