<b> ▓ ▒ Хроника текущих событий</b>

⌛  ࿄ ⌚  ⌛

Из самого интересного…

⌚  ⌛  ⌚  ⌛  ⌚  ⌛  ⌚  ⌛  ⌚  ⌛  ⌚ 

࿄  ⌛  ⌚  ⌛ 

࿄⌚  ⌛

࿄

<b>

࿄

&emsp; &emsp; Пасынок века Юлий Ким, или Пьеро, притворившийся Арлекином. </b>

࿄

&emsp;    Грета Ионкис  

       Камчатка останется для Кима пожизненным магнитом. Он побывает там не однажды. Но тогда, в 62-м, манила Москва. Судьба улыбнулась: удалось устроиться в физматшколу при МГУ, куда со всей России отбирали гениев для точных наук. Во всеоружии новейшего самиздата Юлий Ким преподавал им историю и литературу. Стукачей среди учеников не оказалось, они его обожали. Кроме того, раз в неделю устраивал литературные чтения в актовом зале, знакомил публику с внешкольной программой – Бабелем, Зощенко, Булгаковым. При полном аншлаге, разумеется. Привезя с собой в столицу десятка два стихов, наш учитель, возмужав на школьных подмостках, вовсю ударился в стихотворчество и успел проявить себя в песнях к фильмам по Радзинскому, Володину, Розовскому. Вроде бы жизнь начала налаживаться. Катились последние оттепельные годы.

К этому времени Юлик уже был женат на внучке расстрелянного Сталиным командарма – Ирине Якир. Её отец, Пётр Якир, с 14 лет мотавший лагерный срок, освободился в тридцать с лишним лет. Мне довелось лишь раз его увидеть. В доме однокашника Лёни Зимана, куда привёл меня аспирантский друг, тоже наш выпускник Владик Пронин, был накрыт длинный во всю комнату стол. Во главе его сидел крупный мужчина – Петя Якир. Слева от него - Юлик Ким с неизменной гитарой, перебирал струны. Первую песню он посвятил герою застолья, пел о его сиротско-лагерном отрочестве.

По правую руку сидел Илья Габай, любовно, с затаённой грустью поглядывая на старшего друга. Чует-чует душа праведника (праведником назовёт Илью другой поэт – Давид Самойлов) какую-то червоточинку в своём кумире, но гонит сомнения прочь: «Прости – не мне судить Иова» - это из его поэмы о библейском страдальце, с которым он сравнивает Якира. И как заклинание через финал проходит рефрен: «Не предавай меня, Иов!» Напророчил, накликал, то ли видел наперёд. Катастрофа отступничества Якира в августе 1973-го станет катастрофой и Ильи Габая. Его история - в центре романа Людмилы Улицкой о шестидесятниках «Зелёный шатёр» (2011), где он выведен под именем Михи.

Но мы забежали вперёд, а вернуться надлежит в 68-й. К этому времени Пётр Якир, убедившийся в брежневском курсе на реабилитацию Усатого, стал активнейшим диссидентом, и за ним установилась постоянная слежка, в орбиту которой попал и новый родственник - Ким. С ним тоже случился «грех», он принял участие в выпуске нелегальной «Хроники текущих событий», стал «подписантом», подписал несколько возмущённых писем и резких обращений.

Последствия не заставили себя долго ждать: из школы уволили, концертную деятельность запретили. Пригласили было в Свердловск на песенный фестиваль (Москва далеко, проскочим!), но, когда он прилетел, начальство выставило заслон. Тогда он дал ночной концерт на квартире у знакомых, пел много, в том числе и «Монолог пьяного Брежнева»:   

<i>

Мои брови жаждут крови,

Моя сила в них одних.

Как любови от свекрови,

Ждите милостей от них…

</i>

    ࿄

⌚  ⌛  ࿄

⌛ ࿄ ⌚ ⌛ ⌚

⌚ ⌛ ⌚ ⌛ ⌚ ⌛ ࿄ ⌚ ⌛ ⌚ ⌛ ⌚

➠ Продолжение следует…