<b>Помним</b>
 
    ❖ ❦ ❥ ❖ ❧ ❤
<b>
    Рауль Валленберг и его
убийцы
Владимир Абаринов
</b>
 
 ﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌
<i><b>
Русская служба Радио Свобода опубликовала письмо независимых
исследователей Вадима Бирштейна и Сюзанны Бергер о качественно новом повороте в
деле Рауля Валленберга. Дополнительные подробности дела - в беседе с одним из
авторов письма Вадимом Бирштейном.
</b>
Шведский дипломат Рауль Валленберг в 1944 году спас жизнь
десяткам тысяч венгерских евреев, выдавая им так называемые защитные паспорта
подданных Швеции, ожидающих репатриации на родину. После взятия Будапешта
советскими войсками он был арестован и препровожден в Москву, где содержался во
внутренней тюрьме МГБ на Лубянке. Стокгольм многие годы безуспешно пытался
выяснить судьбу арестованного. В феврале 1957 года Москва официально поставила
в известность шведское правительство о том, что Валленберг скончался 17 июля
1947 года в камере лубянской тюрьмы от инфаркта миокарда. В подтверждение этой
версии советская сторона представила документ – рапорт начальника санчасти
внутренней тюрьмы МГБ
Смольцова на имя министра внутренних дел Виктора Абакумова.
Эта версия не удовлетворила родственников Валленберга,
занимающих высокое общественное положение в Швеции. В 1990 году Вадим Бирштейн
и нынешний председатель общества "Мемориал" Арсений Рогинский
добились доступа к некоторым архивным фондам МГБ-КГБ. В апреле 1991 года я в
качестве редактора международного отдела "Независимой газеты"
опубликовал статью Вадима Бирштейна "Тайна камеры номер семь", в
которой были представлены предварительные итоги исследования и ставилась под
сомнение официальная советская версия. Впоследствии Москва и Стокгольм
договорились продолжить работу в рамках двусторонней комиссии. Однако в 2001
году комиссия пришла к выводу, что поиски зашли в тупик, и прекратила свое
существование.
Тем не менее Вадим Бирштейн, переехавший с тех пор в
Нью-Йорк, продолжал свои изыскания:
- Я не был членом шведской комиссии. Я был членом первой
комиссии по исследованию судьбы Валленберга, которая работала в 1990-91 годах.
Все кончилось тем, что когда я нашел документ о переводе Валленберга и
опубликовал статью, наша работа - моя и Рогинского - была закончена по
требованию КГБ, и я не был приглашен во вторую комиссию. Но я оставался
независимым исследователем, поскольку я работаю над книгой о СМЕРШе.
Прежде всего сомнения внушал рапорт начальника санчасти
тюрьмы Смольцова – в лубянском архиве не обнаружилось ни единого автографа, с
которым можно было бы сличить почерк.
- Этот рапорт всегда считался подлинным документом, -
указывает Вадим Бирштейн. - Я же всегда полагал, что не рапорт Смольцова сам по
себе, а надпись на рапорте Смольцова - о том, что доложено министру и приказано
кремировать тело без вскрытия, - казалась подозрительной. Но после этого были
экспертизы. Первая - официальная шведская: специалисты пришли к заключению, что
документ подлинный. Затем была экспертиза "Мемориала": Рогинскому и
еще нескольким представителям общества продемонстрировали оригинал, и
оказалось, что вот эта дополнительная надпись сделана карандашом, поэтому она
выглядит иначе.
<b>
- Как развивались события после того, как самораспустилась
двусторонняя комиссия?
</b>
- Сюзанна Бергер предложила мне написать вместе с нею письмо
о моих сомнениях относительно документов, которые были представлены комиссии.
Шведское посольство согласилось передать это письмо руководству архива ФСБ. Я
писал о том, что казалось недоделанным, и задавал вопросы, которые комиссия не
задавала. Скажем, комиссия никогда не требовала оригиналов – она
удовлетворялась даже не копиями, а копиями фрагментов документов, кусочком фразы
или кусочком строки. Я потребовал для начала представить копии страниц. Потому
что когда они говорят, что есть запись о Валленберге, но она вымарана черной
тушью, то это означает, что на ксерокопии представлен только этот вымаранный
фрагмент, восстановленный с помощью инфракрасных лучей или каким-то другим
способом. Я потребовал, чтобы эта строка была представлена хотя бы в составе
страницы – так, чтобы можно было судить о ее положении на странице, чтобы были
видны номера записей и так далее. Шаг за шагом вся имеющаяся документация была
представлена, и я продолжаю запрашивать документы.
<b>
- Вместе с Валленбергом в лубянской тюрьме содержался и его
водитель Вильмош Лангфельдер.
</b>
- В ночь с 22 на 23 июля все сокамерники Валленберга и
Лангфельдера были вызваны на некое собеседование или допрос. В показаниях,
которые они дали в 1956 году - те, кто выжил, – они утверждали, что разговор
шел о Валленберге, и им было приказано не упоминать это имя. Когда в 1990 году
я и Рогинский начали наше исследование, мы особенно пытались найти сведения об
этом допросе. И в нескольких случаях факт допроса подтвердился. С тех пор стоял
вопрос, что же все-таки произошло. Оказалось, что на допрос или беседу
вызывался и некий безымянный узник...
- Все следственные дела в системе СМЕРШ-МГБ за этот период
недоступны, - поясняет Вадим Бирштейн. - Поэтому я задавал много вопросов о
следственных делах тех лиц, которыми мы интересовались. И ФСБ, ознакомившись с
делами, отвечала на наши вопросы. Они проверили, кого еще допрашивали этой
ночью, и обнаружили, что были допрошены еще некоторые лица, о которых я не
знал. В результате этой, можно сказать, совместной работы получилась схема,
которая представлена в нашем сообщении. Получается, что помимо сокамерников
Лангфельбера и его предполагаемого сокамерника Катоны, в то же время был
допрошен некий таинственный заключенный №7. Что реально происходило на этих
допросах или беседах - неизвестно, потому что они не записывались. Если
заключенный номер семь был Валленбергом, то это означает, что Валленберг был
жив, по меньшей мере, в течение нескольких последующих дней. Что касается меня,
то я полагаю, что после этого допроса он был убит, о чем существуют формальные
данные. Но они опять же требуют уточнения, потому что ФСБ представляла очень
нечеткие документальные сведения об этом.
<b>
- Получается, следователи приказывали другим заключенным
молчать, когда Валленберг еще был жив?
</b>
- Да.
<b>
- И никакой это не инфаркт миокарда, не случайная смерть -
они готовились его убить?
</b>
- Да. Существует запись регистрации письма Абакумова
Молотову, посланного 17 июля. Само письмо никогда не было представлено – ни
КГБ, ни ФСБ, ни МИДом, никем. Эта запись раньше рассматривалась как
подтверждение того, что Абакумов сообщил Молотову, что Валленберга нет, что он
умер. Теперь же получается - если рассматривать письмо в новой системе
временных координат - что Абакумов сообщал Молотову план того, что должно
произойти с Валленбергом. Тут возникает параллель с делом Исая Оггинса. Я сразу
вспоминаю письмо Абакумова руководству государства, которое содержало план
политического убийства. По-видимому, этот способ достаточно широко применялся,
поскольку Судоплатов упоминает четыре таких убийства. Он сам участвовал, в
частности, в убийстве Оггинса. Но совершенно очевидно, что их было и
планировалось гораздо больше.
* * *
Следует пояснить: генерал-лейтенант Павел Судоплатов –
начальник специального отдела МГБ, занимавшегося после войны ликвидацией врагов
советской власти с санкции высшего руководства страны. Исай Оггинс – гражданин
США, завербованный ОГПУ и впоследствии арестованный. В связи с настойчивыми
попытками Вашингтона выяснить судьбу Оггинса Абакумов в мае 1947 года направил
Сталину и Молотову совершенно секретную записку, в которой предлагал:
"МГБ СССР считает необходимым: Оггинс Исая
ликвидировать, сообщив американцам, что Оггинс после свидания с представителями
американского посольства в июне 1943 года был возвращен к месту отбытия срока
наказания в Норильск и там, в 1946 году, умер в больнице в результате
обострения туберкулеза позвоночника".
http://www.svoboda.org/content/article/2000947.html
◄╝
</i>
❥••••••••••••••••••••••••
Комментариев нет:
Отправить комментарий