<b>Помним</b>
    ❖ ❦
❥ ❖ ❧ ❤
<b>
Александр Генис
Правда дурака
Андрей Синявский
</b>
 ﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌
<i>
Андрей
Донатович был прямой антитезой Абраму Терцу. Тот — черноусый, молодцеватый,
вороватый, с ножом, который, как с удовольствием отмечал его автор, на блатном
языке называют «пером». Синявский же — маленький, сутулый, с огромной седой
бородой. Он не смеялся, а хихикал, не говорил, а приговаривал. Глаза его
смотрели в разные стороны, отчего казалось, что он видит что-то недоступное
собеседнику. Вокруг него вечно вился табачный дымок, и на стуле он сидел, как
на пеньке. Я такое видел только ребенком в кукольном театре. С годами Синявский
все больше походил на персонажа русской мифологии—лешего, домового, банника.
Это сходство он в себе культивировал, и нравилось оно ему чрезвычайно.
«Ивана-дурака», одну из своих последних книг, он надписал: «с лешачим приветом».
Поразительно,
что человек, которого уважали следователи и любили заключенные, мог возбуждать
такую вражду. Между тем Синявский— единственный в истории отечественного
инакомыслия—умудрился трижды вызвать бурю негодования.
Первой на него обиделась советская
власть, решившая, что он ее свергает. На самом деле Синявский был тайным
адептом революции, хранившим верность тем ее идеалам, о которых все остальные
забыли.
Второй раз Синявского невзлюбила
эмиграция, вменявшая ему в вину «низкопоклонство перед Западом». И опять —
мимо. Синявский, за исключением, может быть, одного Высоцкого, которого он же и
открыл, был самым русским автором нашей словесности.
Третий раз Синявский попал в опалу как
русофоб. Характерно, что Пушкина от Абрама Терца защищали люди, которым так и
не удалось написать ни одного грамотного предложения.
Остроумно защищаясь, Синявский с
достоинством нес свой крест. Бахчанян, с которым Андрей Донатович был на «ты»,
изобразил эту борьбу в виде поединка фехтовальщика с носорогом.
С этим зверем связана наша последняя
встреча. Мы гуляли по нью-йоркскому Музею естественной истории, и Андрей
Донатович вспоминал, что в детстве у него была одна мечта —жить в чучеле
носорога.
То, что портретную галерею новейшей
российской словесности открывает Андрей Синявский, вряд ли кого удивит. Его
роль в создании «новой» литературы, так же как и героическая биография, хорошо
известны во всем мире. Восприятие Синявского на Западе настолько тесно связано с
историей холодной войны, что приходится лишь удивляться тому, что его книги
все-таки нашли себе не политическую, а эстетическую нишу в мировом литературном
процессе. В глазах западных критиков, литературоведов и славистов Синявский
сумел оторваться от своей шумной биографии, став не писателем-диссидентом, а
просто писателем. Так, когда в Америке вышел перевод наиболее
автобиографического произведения Синявского —«Спокойной ночи», газета «Нью-Йорк
тайме» писала, что ему удалось добиться «редкого магического эффекта в
искусстве — он вложил собственный опыт в оболочку мифа», превратив советскую
историю в сюрреалистический роман. Причудливый симбиоз реального и
фантастического вызвал в памяти критика прозу Габриеля Гарсия Маркеса, Салмана
Рушди и Варгаса Льосы, то есть авторов школы «магического реализма». В Америке
считают, что успеха в этой манере письма могут добиться только выходцы из
«трудных» регионов—Латинской Америки, России, Восточной Европы. В
неблагополучных краях история учит писателя верить в свои жестокие чудеса.
Здесь натурализм и гротеск, реализм и фантастика перемешиваются в мучительной
для жизни, но плодотворной для литературы пропорции. Освоив этот невеселый
опыт, переплавив его в свою художественную и нехудожественную прозу, Синявский
вписал русские страницы в международную историю «магического реализма».
В России, однако, литература всегда
была опасным занятием. И отцом не просто свободной, а именно нынешней
постсоветской литературы Синявского делают не преследования властей, а эстетические
прозрения. Раньше других он понял природу советской литературы и наметил
маршрут бегства из нее. Только сегодня, после всех потрясений, ознаменовавших
закат советской цивилизации, можно в полной мере оценить провидческий характер
написанной почти полвека назад статьи Синявского «Что такое социалистический
реализм». Описав соцреализм как историческое явление, он очертил четкие
временные, формальные и содержательные границы этого явления, но сам при этом
вышел за его пределы.
Обогнав чуть ли
не на поколение современные ему художественные течения, Синявский постулировал
основы новой эстетики.
❖ ❦ ❥ ❖
<b> </b>
❝❞ ...в диссидентском движении (в особенности на эмигрантской
почве) в последнее время происходит очевидный раскол. Это раскол на два крыла
или направления, которые условно можно обозначить как
«авторитарно-националистическое» крыло, во-первых, и
«либерально-демократическое», во-вторых. По природе своей диссидентство
либерально и демократично, и с этого оно начиналось. И потому были и остаются
синонимы: «советские диссиденты» — или «демократическое движение».
«Национально-авторитарное» крыло выявилось позднее и вступило в противоречие,
как мне кажется, с основными посылками диссидентства. Понятно, в результате и в
процессе этого раскола, который еще не закончился, вспыхивают сейчас серьезные
и принципиальные разногласия. Они-то и составляют основу наших споров.
❦
❝❞ согласиться с теми
диссидентами, которые предлагают сменить коммунистический деспотизм другой
разновидностью деспотизма — под национально-религиозным флагом, пускай, может
быть, подобные перемены исторически осуществимы. И хотя сам я принадлежу к
православному вероисповеданию и очень люблю древнерусскую культуру, а также
многих писателей и мыслителей славянофильского круга, меня в современном
русском национализме весьма настораживает и охлаждает идеализация
государственных и социальных порядков России в ее прошлом.
❦
❝❞ По своим убеждениям и вкусам он либерал и демократ, но
политическую ставку делает на русский авторитаризм и национализм. Как человека
культурного, его шокирует грубость этого направления, и, будь он русский, он
никогда бы к нему не примкнул. Но оно ему представляется более перспективным и
выгодным для Запада движением, нежели русские демократы.
Я его спрашиваю:
«А вы не боитесь, что в результате на смену советскому режиму или (внимание! —
А.Ш.) скорее всего в виде какого-то с ним альянса в России просто-напросто
восторжествует откровенный фашизм?»
Оказалось, это его
нисколько не смущает. В русском фашизме он видит реальную альтернативу
советскому коммунизму и надеется, что русский фашизм, занявшись своими
национальными делами, спасет Запад от коммунизма. Я не столь оптимистичен...
❦
❝❞ В моем сердечном ощущении нет места для русско-украинского
конфликта, и, если, упаси нас Бог, дошло бы до края, могу сказать: никогда, ни
при каких обстоятельствах, ни сам я не пойду, ни сыновей своих не пущу на
русско-украинскую стычку,— как бы ни тянули нас к ней безумные головы.
❦
❝❞ советская империя для нас не только не нужна, она
губительна...Восстанавливать СССР — это верный путь уже навсегда забить и
заглушить русский народ.
https://rufabula.com/articles/2015/02/13/you-were-right-abram-tertz
</i>
❦ ❦ ❦ ❦ ❦ ❦
❦ ❦ ❦ ❦
❦ ❦ ❦
❦
❦
Комментариев нет:
Отправить комментарий