&emsp; &emsp; <b> ТАЙНА САМОУБИЙСТВА В КАННАХ (продолжение) </b>

<b><i>

СТРАХОВОЙ ПОЛИС НА СТО ТЫСЯЧ РУБЛЕЙ

</b>

«Неугомонный Савва» не нашел покоя даже после смерти. Согласно христианским канонам, самоубийцу нельзя хоронить по церковным обрядам, но семья Морозовых, используя деньги и связи, начала добиваться разрешения на похороны в России.

В первую очередь, нужно было получить разрешение церкви на похороны не за оградой кладбища, где обычно находили свой последний приют наложившие на себя руки, а непосредственно на кладбище. Для этого были предоставлены показания врачей о том, что роковой выстрел мог быть произведен в состоянии «внезапно наступившего аффекта», а посему смерть никак нельзя трактовать как обычное самоубийство.

В конце концов согласие церкви было получено, и тело покойного привезли в Москву в закрытом металлическом гробу. На Рогожском кладбище были организованы пышные похороны, а затем состоялся поминальный обед на девятьсот персон.

Гроб, естественно, не открывали, а на Рогожском кладбище, где состоялись похороны, никаких речей над гробом произносить не разрешили. Но тогдашний генерал-губернатор Москвы А.А. Козлов все же успел шепнуть вдове: «Не верю я в разговоры о самоубийстве, слишком значимым и уважаемым человеком был Савва Тимофеевич. Потеря для всех – огромная».

Все эти обстоятельства привели к тому, что по Москве стали ходить слухи: в гробу никакого Морозова не было, он никуда и не уезжал из Европы, а скрывается где-то во Франции или в Швейцарии.

Масла в огонь подлила известная актриса МХТ Мария Федоровна Юрковская, использовавшая сценический псевдоним Мария Андреева. Кстати сказать, ко времени вступления в театральную труппу эта женщина уже была убежденной марксисткой, выполнявшей различные поручения партии (некоторые исследователи считают, что знакомство с Саввой Тимофеевичем как раз и было одним из таких партийных заданий).

В частности, проживающий во Франции писатель Б.М. Носик утверждает:

«М.Ф. Андреева в то время уже была агентом Ленина, который, изумляясь ее подвигам, называл ее «товарищ Феномен». Иные вполне партийные авторы называют ее «финансовым агентом Ленина» и «эмиссаром партии»… На путях добывания денег Ленин не признавал никаких моральных препятствий… Более тонкими операциями по изъятию («экспроприации») чужих денег ведал хитрейший Леонид Борисович (или Лев Борисович) Красин (подпольная кличка Никитич). Красавица Андреева, скорее всего, и действовала под непосредственным руководством Красина, разработавшего операцию по «экспроприации» морозовских денег».

Предсмертная записка Морозова не содержит ни даты, ни подписи

То, что Савва Тимофеевич «неровно дышал» к Марии Андреевой, было хорошо известно. Эта была типичная женщина-вамп, которую боготворили и Станиславский, и Немирович-Данченко, а она, словно назло им, вышла за «босяка» Максима Горького (она была его гражданской женой с 1904 по 1921 год). Так вот, эта дама явилась в банк и принесла страховой полис «на предъявителя», подписанный Саввой Тимофеевичем, который завещал в случае самого непоправимого вручить сто тысяч рублей предъявителю этого полиса. При этом она заявила, что покойный поручил деньги именно ей. Потом она писала: «Морозов считал меня нелепой бессребреницей и нередко высказывал опасение, что с моей любовью все отдавать я умру когда-нибудь под забором нищей, что обдерут меня как липку и чужие и родные. Вот поэтому-то, будучи уверен в том, что его не минует семейный недуг – психическое расстройство, – он и застраховал свою жизнь на сто тысяч рублей на предъявителя, отдав полис мне».

<b>ДОЙНАЯ КОРОВА РЕВОЛЮЦИИ

</b>

Этот страховой полис, естественно, послужил благодатной почвой для буйного роста всевозможных догадок и предположений. Вот, например, одна из версий. Убедившись, что «дойная корова революции» постепенно уходит из-под контроля, «товарищи» попытались заставить Савву Тимофеевича передумать. Для этого в Канны приехал Красин. Он встретился со взбунтовавшимся миллионером на улице и попросил у него 1200 рублей на покупку оружия. Морозов решительно отказал. По всей видимости, Савве Тимофеевичу пригрозили, но он не поддался шантажу, и тогда последовал роковой выстрел. Подобное объяснение, кстати, имело широкое хождение в дореволюционной Москве и даже попало в мемуары премьер-министра С.Ю. Витте.

Некоторые считали, что пресловутый страховой полис «на предъявителя» вполне мог быть украден Марией Андреевой. Чем не вариант: актриса не хотела расставаться с щедрым любовником, предпочитая и дальше тянуть из него денежки, но он почему-то отказался это терпеть впредь, и тогда она…

Есть и еще версия, которая, на первый взгляд, кажется просто чудовищной. Смерть Саввы Тимофеевича была выгодна его матери, староверке Марии Федоровне, женщине очень властной, обладавшей ясным умом и самостоятельными взглядами. Дело в том, что в последнее время отношения между ними были далеки от идеальных. После Кровавого воскресенья мать содействовала отстранению сына от руководства фабриками и под предлогом того, что он нуждается в срочном отдыхе, отправила его на Лазурный Берег…

В общем, недостатка в версиях о причине смерти Саввы Тимофеевича нет. Естественно, прежде всего исследователи стремятся выяснить, кому могла быть выгодна смерть предпринимателя. В частности, А.А. Арутюнов в книге «Убийцы Саввы Морозова» пишет: «Морозов, увлекшись Андреевой, вручил ей страховой полис, чтобы она не умерла «под забором нищей». Это произошло в 1904 году. Вероятно, Андреева рассказала об этом своему закадычному дружку Красину. Нет сомнения в том, что именно этому профессиональному мошеннику, Л.Б. Красину, и пришла в голову мысль ускорить получение денег по полису. Тем более что после Кровавого воскресенья Морозов отвернулся от большевиков, лишив их тем самым значительной материальной поддержки.

А о том, что Красин по заданию Ленина, Никитич (кличка Красина), «маг и волшебник большевистской партии», попытался организовать в Берлине печатание фальшивых ассигнаций, но это дело вовремя пресекла германская полиция. Именно Красин был организатором планировавшегося ограбления и убийства берлинского банкира Мендельсона, которое тоже провалилось, а исполнитель этой акции, опытный рецидивист Камо, вызванный Красиным из России для ограбления миллионера, был арестован тайной полицией…

На этом можно было бы поставить точку, поскольку и так предельно ясно, что Савва Тимофеевич был убит большевиками, чтобы воспользоваться страховым полисом».

В свое время Немирович-Данченко отмечал: «Савва Тимофеевич мог страстно увлекаться. До влюбленности». Именно так он увлекся красавицей из МХТ Марией Андреевой. А когда та стала жить с Максимом Горьким, он страшно переживал и даже хотел застрелиться. Тогда же, как утверждают некоторые историки, он и написал записку: «В смерти моей прошу никого не винить». Однако, вспомнив о жене и детях, он отказался от подобного безумства, а записку отдал Андреевой на память.

Все это отлично укладывается в следующую схему: когда Лев Борисович Красин узнал о существовании страхового полиса на сто тысяч рублей, судьба Морозова была решена; партии очень были нужны деньги и… Любой поклонник детективных романов без труда додумает дальнейший ход событий с участием «предсмертной» записки, написанной рукой Морозова.

Заместитель министра внутренних дел В.Ф. Джунковский в своих «Воспоминаниях», написанных уже после Октябрьской революции, утверждает: «С.Т. Морозов дошел до того, что дал крупную сумму революционерам, а когда окончательно попал им в лапы, то кончил самоубийством».

Согласиться с этим трудно. Скорее всего, дело было именно в том, что Савва Тимофеевич не согласен был дать «крупную сумму», на которую рассчитывали Ленин и Красин: события последних месяцев подорвали его доверие к большевикам. Он поссорился и с Горьким, и с Красиным. Усложнились, по всей видимости, и его отношения с Андреевой.

В секретном донесении Департаменту полиции после похорон Саввы Тимофеевича московский градоначальник, граф П.П. Шувалов сообщал:

«По полученным мною из вполне достоверного источника сведениям, Савва Морозов еще до смерти своей находился в близких отношениях с Максимом Горьким, который эксплуатировал средства Морозова для революционных целей. Незадолго до выезда из Москвы Морозов рассорился с Горьким, и в Канны к нему приезжал один из московских революционеров, а также революционеры из Женевы, шантажировавшие покойного».

Б.М. Носик в статье «Загадочная смерть в Каннах» пишет:

«Чем можно было шантажировать Морозова, полиция не знает, но предположение о шантаже вполне здравое. Чем-то Савве должны были угрожать большевики, не только же браунингом и дальнейшим воздействием на его расстроенные нервы… Как закоренелые любители, поищем, кому могло быть выгодно убийство Морозова. И без труда обнаружим, что тому же Красину (в сговоре с которым был гуманист Горький). Раз Морозов не собирается отколоть крупный куш на ленинские дела «по-хорошему», придется пустить в ход «страховой полис». Оказывается, что у Андреевой был страховой полис «на предъявителя» – жизнь Саввы была застрахована на сто тысяч. Как попал этот документ в руки Андреевой и не был ли он подделан или украден, зачем подписал себе Савва смертный приговор и сам ли подписал – этого я сказать не могу. Известно, что любовь зла…»

Окончание следует

</i>