<i><b>

░    Дочь вождя

Текст: Леонид Млечин

</i></b>

✤✦∴✦✤✤✦∴✦✤✤✦∴✦✤✤✦∴✦✤✤✦∴✦✤✤✦∴✦✤

<i>

Дочь Сталина жила и умерла в одиночестве

У Сталина были двое сыновей, Яков (от первой жены) и Василий, и дочь Светлана. Судьбы у всех - трагические.

Яков попал в немецкий плен и там погиб. На младших - Василия и Светлану отец  смотрел с сожалением.  Ни сын, ни дочь не могли пробудить в нем отцовскую любовь.  Может быть, Сталину и  вовсе не были доступны эти чувства. Василий после его смерти попал в тюрьму и умер нестарым человеком. Светлана бежала из страны. 

Когда-то Светлане Сталиной завидовали миллионы.  Люди в мечтах  представляли  себе ее фантастически счастливую жизнь.  Как далеки они были от реальности!

Светлане было всего шесть лет, когда ее мать, Надежда Аллилуева,  застрелилась.  Но о том, что в реальности произошло с матерью,  Светлана узнает через много лет.  Она писала об отце:  "Смерть мамы страшно ударила его,  опустошила, унесла у него веру в людей и в друзей... И он ожесточился".  После рокового выстрела в Кремле сама Светлана оказалась в  полнейшем одиночестве.  Дочь вождя была лишена друзей и подруг, радостей общения с людьми.

Отношения с отцом у Светланы складывались очень сложно. В детстве она была его любимицей. Потом что-то случилось: то ли  он  разочаровался в девочке,  то ли окружающие вовсе ему опротивели, но дочь стала его раздражать.

Она страдала и подсознательно искала мужчину, который бы не только подарил ей свободу,  но и был  бы  в  какой-то степени похож на отца. Не потому ли все браки Светланы оказались неудачными и  быстро  распадались?  Ни один  из ее мужчин не принес ей подлинного счастья.  Но и ее мужчинам пришлось несладко.  Человек,  которого она полюбила первым,  десять лет провел в местах не столь отдаленных. Суровая плата за одно любовное свидание.

С известным сценаристом Алексеем Яковлевичем  Каплером, которого  люди старшего поколения еще помнят как замечательного ведущего популярной телепрограммы "Кинопанорама", ее познакомил брат Василий. Алексей  Яковлевич  был известным сценаристом,  по его сценариям были поставлены популярные фильмы "Ленин в Октябре",  "Ленин в восемнадцатом году", "Котовский".

Это были  ноябрьские  праздники. Каплер и Светлана  танцевали модный тогда фокстрот. Ей так хотелось с кем-нибудь поговорить откровенно. И перед ней был взрослый и умный человек, готовый ее слушать.  Между ними  была разница в двадцать два года.  Светлана еще училась в школе.  Каплер приходил к ее  школе,  стоял  в подъезде соседнего дома.  Подойти боялся. Сотрудники первого отдела НКВД,  ведавшие охраной руководителей партии и правительства, неотступно следовали за дочкой вождя.

Потом Каплер улетел в Сталинград.  Однажды  в  "Правде" Светлана Сталина прочитала статью военного корреспондента Каплера, написанную в форме письма с фронта любимой женщине. Она сразу  поняла,  что  это  было письмо,  адресованное именно ей. Статья заканчивалась словами:  "Сейчас в  Москве,  наверное, идет снег. Из твоего окна видна зубчатая стена Кремля..."

Светлана не  знала,  что все ее телефонные разговоры прослушивались и записывались. Начальник сталинской охраны генерал  Власик велел предупредить Каплера, что ему бы лучше уехать подальше от Москвы. Но тот влюбился по уши и не внял предупреждению.

3 марта  1943 года Алексея  Каплера,  лауреата  Сталинской премии первой степени, кавалера ордена Ленина, арестовали. Обвинили в том, что он "поддерживал близкую связь с иностранцами,  подозрительными по шпионажу". Речь шла об иностранных деятелях культуры, приезжавших в Советский Союз. Встречи с ними проходили по решению ЦК и под присмотром чекистов.

25 ноября 1943 года особое совещание постановило:  "Каплера  А.Я.  за антисоветскую агитацию заключить в исправительно-трудовой лагерь сроком на пять лет".  Его отправили на Север,  в Воркуту. Он отсидел пять лет и в 1948-м году приехал в Москву. Это была ошибка. Вероятно,  чекисты боялись, что он вновь встретится с дочерью вождя.  Его арестовали и дали еще пять лет лагерей

Тяжелый, деспотичный характер Сталина не  позволял  ему примириться  с  тем,  что дочь уже взрослая и имеет право на собственную жизнь, на любовь.  Но желание Светланы  вырваться из Кремля на свободу только усилилось.  Как только ей исполнилось восемнадцать лет, она вышла замуж за одноклассника своего брата - Григория Морозова.  Ей так хотелось обрести  какого-то  близкого  человека, хоть кого-нибудь,  кто будет ее любить и думать о ней.

Отец был недоволен зятем-евреем, но пробурчал:

- Черт с тобой, делай, что хочешь...

Потребовал, чтобы  она никогда не являлась к нему с мужем.  Только когда она развелась, Сталин пригласил ее летом вместе отдохнуть. Когда Светлана Сталина и Григорий Иосифович Морозов разошлись,  ему запретили видеться с сыном. Когда Светлана в восьмидесятые годы неожиданно вернулась  в  Советский  Союз, Морозов  ей  помогал.  Евгений Максимович Примаков,  который дружил с Морозовым,  полагает,  что Светлана рассчитывала на возобновление отношений с бывшим мужем. Но уже было поздно...

После Морозова  она вышла замуж за сына члена политбюро Андрея Александровича Жданова, перспективного партийного работника Юрия Жданова.

"Наш брак со Светланой, - рассказывал много позже Жданов, - состоялся в апреле 1949 года. В те времена наша семья и Светлана обитали в условиях кремлевского затворничества.  Светлана была на  похоронах моего отца. Потом мы стали встречаться на нашей квартире.

Я с утра до вечера на работе, мать одна в кремлевском заточении. Светлана разделяла ее одиночество. Наши встречи участились, и дело закончилось браком. Я засадил Светлану за выписывание библиографических карточек из Маркса, Ленина,  Павлова для своей работы. Она все делала очень аккуратно, некоторые карточки я храню по сей день. Но, видно, допустил психологический промах: Светлана стремилась к собственной литературной работе, стремилась к самовыражению. Это я проглядел, что и послужило причиной утраты контакта, а потом и развода".

Попав в семью главного  партийного  идеолога Жданова, Светлана была потрясена обилием сундуков,  набитых "добром", и вообще сочетанием  показной, ханжеской  "партийности"  с  махровым мещанством. Почему-то принято восхищаться аскетизмом высших советских чиновников. Это иллюзия, просто их жизнь протекала за высокими заборами, чекисты надежно оберегали "скромный быт" начальства от посторонних глаз.

Осенью 1952-го династический брак быстро развалился.

Светлана Аллилуева писала отцу:

"Что касается Юрия Андреича Жданова, то мы с ним решили расстаться. Это было вполне закономерным завершением, после того,  как мы почти полгода были друг другу ни муж, ни жена, а неизвестно кто,  после того как он вполне ясно доказал мне - не словами,  а на деле - что я ему ничуть не дорога  и  не нужна  и после того,  как он мне вторично повторил,  чтобы я оставила ему дочку.

Нет уж, довольно с меня этого сушеного профессора, бессердечного "эрудита",  пусть  закопается  с  головой  в свои книжки, а семья и жена ему вообще не нужны,  ему  их  вполне заменяют многочисленные родственники.

Словом, я ничуть не жалею,  что мы расстались,  а  жаль мне только,  что впустую много хороших чувств было потрачено на него, на эту ледяную стенку!"

И о  таких важнейших в своей жизни событиях Светлана не могла рассказать отцу лично, потому что вождь от всего отгородился и не желал ее видеть…

После ХХ съезда Светлана встретилась с вернувшимся из ссылки своим дальним родственником Иваном  Сванидзе.  При  рождении его назвали Джонридом в честь американского журналиста,  написавшего знаменитую книгу об октябрьской революции  -  "Десять дней, которые потрясли мир". Сванидзе лишился родителей в  одиннадцать  лет  -  отца расстреляли, а мать отправили в ссылку, где она умерла.  Сванидзе и Аллилуева сошлись.  Но две несчастные и  истерзанные души не могли дать покоя и утешения друг другу.

После смерти отца личная жизнь Светланы Аллилуевой  оставалась  предметом  постоянного беспокойства высшей власти. Особенно с того момента, когда она познакомилась с иностранцем.  Индийский  коммунист  Раджи Бридж Сингх жил в Москве и работал переводчиком в Издательстве иностранной литературы.  Их роман протекал под неусыпным  вниманием  оперативных работников  7-го  управления КГБ.

Мешать Светлане, зная ее характер, не решились. Но следили  неотступно.  Точно так же,  как следили за ее братом,  Василием Сталиным,  до самой  его  смерти  в  марте 1962-го. Больше всего боялись контактов сталинских детей с иностранцами.  А тут роман с гражданином Индии!

Чекисты напрасно  опасались,  что  Светлану   Аллилуеву кто-то  пытается  завербовать.  Все,  что она делала в своей жизни, она делала, подчиняясь собственным чувствам и желаниям.  Она вообще была человеком очень самостоятельным и, несмотря ни на что,  вышла замуж за индийца. Но ей опять не повезло.  Ее  четвертый  муж  - он был значительно ее старше - оказался человеком больным. И умер у нее на руках.  Он завещал похоронить его на родине. Светлана попросила разрешения исполнить его последнюю волю.

В политбюро очень не хотели ее выпускать за границу,  словно что-то предчувствовали! Но ее  покойный муж был коммунистом,  Индия - более чем дружественная страна,  и оснований отказать  не  нашлось.  Светлану  скрепя сердце отпустили, правда, в сопровождении двух чекистов. Но те не уследили.

7 марта 1967 года, когда в Москве готовились достойно отметить день международной солидарности женщин,  дочь Сталина Светлана Иосифовна Аллилуева пришла в американское посольство в Дели и  попросила политического убежища.  Ее вывезли в Италию,  потом в Швейцарию,  а уже оттуда доставили в Соединенные Штаты.

Бежав на Запад,  Светлана Аллилуева засела за книгу воспоминаний "Двадцать писем к другу".  Она нарисовала портрет отца, который повсюду видел врагов: "Это было уже патологией, это была мания преследования от опустошения, от одиночества... Он был предельно ожесточен против всего мира".

Светлана писала не столько об отце-преступнике, сколько о  своей  никчемной,  дурацкой, двойной, бесполезной и бесперспективной жизни, полной жесточайших потерь и горчайших разочарований и утрат.  Близость к власти может дать человеку комфорт, почести, показное уважение, но не делает человека счастливым. В восьмидесятые годы она вернулась в СССР, но не смогла  здесь обосноваться и вновь покинула родину - на сей раз навсегда.

https://rg.ru/2011/11/29/persona-site.html

</i>

✤✦∴✦✤

<b>

Светлана Аллилуева. Двадцать писем к другу</b>

<i>

----------------------------------------------------------------------------

     Эти письма были написаны летом 1963 года в деревне Жуковке,

     недалеко от Москвы, в течение тридцати пяти дней. Свободная форма

     писем позволила мне быть абсолютно искренней, и я считаю то, что

     написано -- исповедью.

          Тогда мне не представлялось возможным даже думать об

     опубликовании книги.

          Сейчас, когда такая возможность появилась, я не стала ничего

     изменять в ней, хотя с тех пор прошло четыре года, и я уже теперь

     далеко от России. Кроме необходимой правки в процессе подготовки

     рукописи к печати, несущественных купюр и добавления подстрочных

     примечаний, книга осталась в том виде, в каком ее читали мои

     друзья в Москве. Мне бы хотелось сейчас, чтобы каждый, кто будет

     читать эти письма, считал, что они адресованы к нему лично.

                                                   Светлана Аллилуева.

     Май, 1967 г. Локуст Валлей.

---------------------------------------------------------------

16 июля 1963 г.

Как  тихо  здесь. Всего  лишь в тридцати километрах  -- Москва,  огнедышащий

человеческий  вулкан,   раскаленная  лава  страстей,  честолюбий,  политики,

развлечений, встреч, горя, суеты,  -- Всемирный Женский  Конгресс, Всемирный

кинофестиваль, переговоры с Китаем, новости,  новости со  всего  мира утром,

днем и вечером... Приехали венгры, по улицам расхаживают киноактеры со всего

света, негритянки выбирают  сувениры в ГУМ'е... Красная площадь  -- когда ни

придешь туда -- полна людей всех цветов  кожи, и каждый человек  принес сюда

свою неповторимую судьбу, свой характер, свою душу.

     Москва кипит, бурлит, задыхается, и без конца жаждет нового -- событий,

новостей,  сенсаций, и  каждый  хочет  первым узнать  последнюю новость,  --

каждый в Москве. Это и есть ритм современной жизни.

     А здесь тихо.

     Вечернее солнце золотит лес, траву. Этот лес  -- небольшой оазис  между

Одинцовым,  Барвихой  и Ромашково, -- оазис, где  не  строят больше дач,  не

проводят дорог, а  лес чистят, косят  траву  на полянках, вырубают сухостой.

Здесь гуляют  москвичи. "Лучший отдых в выходной день", как утверждают радио

и телевидение, -- это  пройти с рюкзаком за плечами и с палочкой в  руках от

станции  Одинцово  до  станции   Усово,   или   до  Ильинского,  через   наш

благословенный лес, чудесными просеками, через  овражки,  полянки, березовые

рощи. Три-четыре часа бредет москвич  лесом, дышит кислородом,  и -- кажется

ему,  что  он  воскрес, окреп, выздоровел, отдохнул  от  всех забот, -- и он

устремляется снова в кипящую Москву, заткнув увядший букет луговых цветов на

полку  дачной  электрички. Но  потом он  долго  будет советовать вам,  своим

знакомым, провести воскресенье, гуляя  в лесу,  и все они  пойдут тропинками

как раз мимо забора, мимо дома, где живу я.

     А я живу в этом лесу, в этих краях, все мои тридцать семь лет. Неважно,

что менялась моя  жизнь и  менялись эти  дома -- лес все тот же,  и Усово на

месте, и деревня Кольчуга, и холм над  ней, откуда  видна вся окрестность. И

все те же деревеньки, где  берут  воду из  колодцев и готовят на керосинках,

где в доме за стеной мычит корова  и квохчут куры, но на серых убогих крышах

торчат  теперь  антенны  телевизоров, а девчонки носят  нейлоновые блузки  и

венгерские босоножки. Многое меняется и здесь, но все так же пахнет травой и

березой  лес  -- только сойдешь  с  поезда -- все те же  стоят знакомые  мои

золотые сосны, те  же  проселки убегают к Петровскому, к  Знаменскому. Здесь

моя родина.

     Здесь, не в городе, не в  Кремле, которого не переношу, и где я прожила

двадцать  пять  лет,  --  а здесь.  И когда умру, пусть  меня  здесь в землю

положат, в Ромашково, на кладбище возле станции, на горке  -- там просторно,

все вокруг видно, поля  кругом, небо... И церковь  на горке, старая, хорошая

-- правда,  она не работает и обветшала, но деревья в ограде возле  нее  так

буйно разрослись, и так славно она стоит  вся в густой зелени, и  все  равно

продолжает  служить  Вечному Добру  на  Земле.  Только  там  пускай  меня  и

схоронят, в город не хочу ни за что, задыхаться там...

     Это я тебе говорю, несравненный мой друг, тебе -- чтобы ты знал. Ты все

хочешь знать про меня, все тебе интересно, -- так знай и это.

     Ты говоришь,  что тебе  все интересно, что касается меня,  моей  жизни,

всего того, что я знала и видела вокруг себя. Я думаю, что много интересного

было  вокруг, конечно, много. И даже не то важно, что было, -- а что об этом

думаешь теперь. Хочешь думать вместе со мной?

     Я  буду  писать тебе обо  всем.  Единственная польза  разлуки --  можно

писать письма. Я напишу тебе все,  что и как сумею,  -- у меня впереди  пять

недель разлуки с тобой, с другом, который все понимает, и который хочет  все

знать.

     Это будет одно длинное-длинное письмо к тебе. Ты найдешь здесь все, что

угодно,   --  портреты,  зарисовки,  биографии,  любовь,  природу,   события

общеизвестные, выдающиеся, и маленькие, размышления, речи и суждения друзей,

знакомых,  -- всех, кого я знала. Все это будет пестро, неупорядоченно,  все

будет валиться на тебя неожиданно -- как это и было в жизни со мной.

     Не думай,  ради Бога не  думай,  что  я считаю  собственную жизнь очень

интересной. Напротив, для моего поколения, моя жизнь чрезвычайно однообразна

и скучна. Быть может, когда я напишу все это, с плеч моих свалится, наконец,

некий непосильный груз, и тогда только начнется моя жизнь... Я тайно надеюсь

на это, я лелею в глубине души эту надежду.  Я так устала от этого камня  на

спине; быть может, я столкну его, наконец, с себя.

     Да, поколение моих сверстников жило куда интереснее, чем я.  А те,  кто

лет на пять-шесть постарше меня -- вот самый  чудесный народ; это те, кто из

студенческих  аудиторий  ушел  на Отечественную войну  с горячей  головой, с

пылающим сердцем. Мало кто уцелел и  возвратился, но те, кто возвратился, --

это и есть самый цвет современности. Это наши будущие декабристы, -- они еще

научат нас всех, как надо жить.  Они еще скажут свое слово,  --  я уверена в

этом,  -- Россия так жаждет умного слова, так  истосковалась по нему, --  по

слову и делу.

     Мне  не угнаться за ними. У меня не было подвигов, я не действовала  на

сцене. Вся жизнь моя проходила за кулисами. А разве там не интересно?

     Там полумрак; оттуда  видишь  публику,  рукоплескающую,  разинув рот от

восторга,  внимающую  речам,  ослепленную бенгальскими огнями и декорациями;

оттуда видны и актеры,  играющие царей, богов, слуг,  статистов; видно когда

они играют, когда разговаривают между собой, как люди. За кулисами полумрак;

пахнет мышами  и клеем,  и  старой  рухлядью декораций, но как там интересно

наблюдать!  Там проходит жизнь гримеров,  суфлеров, костюмерш, которые ни на

что  не променяют свою жизнь и судьбу, -- и уж кто как не они знают, что вся

жизнь -- это огромный театр, где далеко не всегда  человеку достается именно

та роль, для которой он предназначен. А спектакль идет, страсти кипят, герои

машут мечами, поэты читают  оды, венчаются цари, бутафорские замки рушатся и

вырастают в мгновение ока,  Ярославна плачет кукушкой на стене, летают феи и

злые духи, является тень Короля, томится Гамлет, и -- безмолствует Народ...

Полностью читать http://www.lib.ru/MEMUARY/ALLILUEWA/letters.txt

</i>

✤✦∴✦✤