<b> ℒ ℴ ℣ ℯ ℒ ℴ ℣ ℯ  ℒ ℴ ℣ ℯ ℒ ℴ ℣ ℯ  ℒ ℴ ℣ ℯ ℒ ℴ ℣ ℯ

Анна Ахматова</b>

 <i>

Женщина, открывшая мне дверь, и гостья, в эту минуту уходившая от нее, и седой улыбающийся господин, встретившийся в коридоре, и девушка, промелькнувшая в глубине квартиры, показались мне необыкновенными, необыкновенной внешности, носящей печать и тайну причастности к ее жизни. А сама она была ошеломительно - скажу неловкое, но наиболее подходящее слово - грандиозна, неприступна, далека от всего, что рядом, от людей, от мира, безмолвна, неподвижна. Первое впечатление было, что она выше меня, потом оказалось, что одного со мной роста, может быть, чуть пониже. Держалась очень прямо, голову как бы несла, шла медленно и, даже двигаясь, была похожа на скульптуру, массивную, точно вылепленную - мгновениями казалось, высеченную, - классическую и как будто уже виденную как образец скульптуры. И то, что было на ней надето, что-то ветхое и длинное, возможно, шаль или старое кимоно, напоминало легкие тряпки, накинутые в мастерской ваятеля на уже готовую вещь. Много лет спустя это впечатление отчетливо всплыло передо мной, соединившись с записью Ахматовой о Модильяни, считавшем, что женщины, которых стоит лепить и писать, кажутся неуклюжими в платьях.</i>

<b>

Анатолий Найман. Воспоминания об Анне Ахматовой.

</b>

ℒ ℴ ℣ ℯ

<i>

x x x

Я сошла с ума, о мальчик странный,

В среду, в три часа!

Уколола палец безымянный

Мне звенящая оса.

Я ее нечаянно прижала,

И, казалось, умерла она,

Но конец отравленного жала,

Был острей веретена.

О тебе ли я заплачу, странном,

Улыбнется ль мне твое лицо?

Посмотри! На пальце безымянном

Так красиво гладкое кольцо.

18-19 марта 1911,

Царское Село

</i>

ℒ ℴ ℣ ℯ

<i>

x x x

Я спросила у кукушки,

Сколько лет я проживу...

Сосен дрогнули верхушки,

Желтый луч упал в траву,

Но ни звука в чаще свежей...

Я иду домой,

И прохладный ветер нежит

Лоб горячий мой.

1 июня 1919

Царское Село

</i>