(๑•з•)))⋆*♡*ℒℴѵℯ*¨*• ♡=͟͟͞͞=͟͟͞͞♡

<i>

Она развешивала на веревках постиранную одежду, а он стоял, курил и смотрел, но её саму он не видел, а видел её тень на сорочках и платьях.

Вот в этом, в полоску, она была, когда они гуляли в ковыльном поле, а это, желтое, было на ней в Ильин день.

Теперь они стали плоскими и без ее запаха, но все равно от них веяло чем-то нестерпимо пленительным,...чем-то бесконечно приятным и безгранично родным, отчего в груди у него скулил, бог весть откуда там взявшийся, пес…

Она покончила с бельем, и её силуэт покинул волнительный театр теней.

А дед Матвей затоптал окурок и пошел следом, – его Маруся не любила, когда приходилось подолгу звать обедать.

Да и без того она была им недовольная, ведь стирку ей пришлось затеять по его просьбе: откопал, видишь ли, где-то на чердаке ее вещи, о которых она за давностью лет и думать забыла, а он в это тряпье, которое бы выбросить, вцепился так, что аж до слез.

Совсем из ума выжил, старый, да уж ладно, ей не жалко, постирала…

А вот то платье, в полоску, мама его ей купила, кажется? Да, мама…

А желтое?... А в желтом она была, когда Матвей ее замуж уговаривал. Уговорил-таки, черт такой, иначе, говорит, утоплюсь у тебя на глазах…

Ну и смешной же он у нее, старик ее… Ладно, чего уж, ей не жалко.

<b>

С.Севастьянов