✔✔

░░|░░|❤️░░|░░|░░|░░|░░|░░|

 <b>Anatoly Golovkov

</b>

 ░░|<i>Ходики жизни

ШНИТКЕ

Когда мы пришли, Шнитке попивал коньяк, подарок грузинских друзей, и смотрел вестерн по диковинному аппарату, видеомагнитофону: кто-то привез ему из-за границы.

В ту пору Альфред Гарриевич был невыездным, а его сочинения стояли под запретом для исполнения до конца 70-х.

Запретили играть Шнитке, гения...

Сами себя, как всегда, обокрали, идиоты.

Жены не было дома, и Шнитке тыркался в кухонные шкафчики:

— Где же чай? У меня точно был индийский. И растворимый кофе. Еще вот печенюшки овсяные.

Он был явно раздосадован, что мы с поэтом Олегом Едзаевым приперлись, да еще без звонка.

Но не было в те годы мобильников. На монеты для телефонов-автоматов вечный дефицит. Сожрут твою двушку, как душу — и никто о тебе не узнает.

К тому же мы, два дурака, если б не выпили, и не рискнул.

Но стоило заговорить о музыке, выключил видик, перебрался за пианино и стал наигрывать темы из своих сочинений.

Кивал и загадочно улыбался при каждой смене аккорда, как бы и не требуя от нас одобрения.

А потом вдруг джаз.

Он прекрасно играл джаз: Эллингтона, фортепианные темы Гарнера, Билла Эванса.

Шнитке всегда точно знал, чего он стоит.

Его вещи часто наполнены темным началом, каким-то зловещим смыслом. Но потом-то всякий раз — как лучи солнца через жалюзи.

Он говорил:

— Я знаю, что дьявол существует везде. И от него не отгородишься видением себя в чем-то чистом.

— Он здесь, с нами?

— Он везде. Суть не в том, чтобы избегать этого в каком-то очищенном пространстве. А в том, чтобы жить с этим. И постоянно вступать в борьбу.

Шнитке знал, что послан Небом.

Наверное, — еще с Вены. Со времен музыкального пацанства. С первых уроков фортепиано.

Думаю, в Небо он вернулся.

А Землю потом навещал иногда. Например, в Гамбурге. В первой их квартире. Присаживаясь в темноте на постель жены Ирины:

— Тебе не холодно? Тебя укрыть?

Танго родилось.

И были наброски великого «Concerto grosso No 2», посвященного близким друзьям — виолончелистке Наташе Гутман и ее мужу, скрипачу Олегу Кагану.

Но еще не появилась «Девятая симфония», из-за которой Шнитке так до конца жизни и не помирился с Геннадием Рождественским.

И времени прошла уйма, и мертвые прощены, и эпоха переменилась, но музыка осталась.

И мы в ней живем.

(«Der Polyphonischer Tango») </i>|░░

░░|░░|❤️░░|░░|░░|░░|░░|░░|

 <b>Anatoly Golovkov

</b>

 ░░|<i>

</i>|░░