✔✔

 ✉ ۝  ⿺⿻

<i><b>  

Татьяна Хохрина

</b>  

В генетической памяти есть огромная загадка. Как так получается, что родившись почти через 20 лет после начала войны, сердце твое сжимается при звуках военных песен, при виде стариков в орденах, при дате 9 мая или 22 июня в календаре, при мысли о времени "там, где мама молодая и отец живой"... Наши дети, конечно, далеко от этого отодвинутся, а нам уже не проскочить мимо. И все, что мы знаем, читали, слышали от старших об этой войне, в такие дни возвращается к нам и ощущается почти собственным опытом. Для наших ровесников непостижимые, чудовищные цифры потерь - это не статистика, это отцы, братья, одноклассники и соседи наших родителей, это пустые рукава и штанины у наших дедов, дядек, отцов, это наши бабушки, ставшие вдовами в том возрасте, когда мы выходили замуж, это старухи-матери, десятками лет до гробовой доски ждавшие своих невернувшихся и неизвестно где похороненных детей, это выбитые или переполовиненные семьи нашей родни, спрессованные в расстрельных рвах, это несчастные, жалкие, нищие инвалиды-победители, доживавшие в скотских условиях в отличие от побежденных, это напалм, изуродовавший лица, жизнь и облик целой страны на несколько поколений. Мы помним скупые рассказы вернувшихся, не имеющие ничего общего с байками штабных хозяйственников или фальшивых сыновей полка, нам трудно засрать этим мозги, это сделают нашим внукам, для которых не будет временнОй разницы между войной 812 года и Второй мировой. А мы еще помним. Наша память у нас в крови.