☗ ☖

<b>

Татьяна Хохрина

<b>

 Ко Дню открытия Первого ломбарда (Брюссель)

<i>

Лет 35 назад мы с моим мужем были неприлично молоды, жили в коммуналке и были бедны, как церковные, а точнее - синагогальные мыши. С деньгами, или скорее - без денег, было совсем худо. А работала я в это время в Институте государства и права Академии Наук. Народ у нас там был интересный и с претензиями, так что денег не хватало не только мне. И многие трудовые интеллигенты таскали свои богатства в ломбарды, чтоб получить хоть на время пятую, а то и десятую часть их стоимости, чтоб потом выкупать вдвое дороже, но все же некоторое время подышать свободнее.

Я, во-первых, не больно-то имела что закладывать, а, во-вторых, с учетом ситуации и собственного характера, понимала, что уже не выкуплю это никогда. И тогда моя приятельница и старший товарищ меня надоумила сдать в ломбард то, что продать невозможно, а выкупать и не надо. Я изучила свое скудное имущество и поняла, что без слез расстанусь только со случайно перепавшим мне отрезом форменного прокурорского сукна. Кто-то подарил его моей свекрови, а она отдала мне за ненадобностью. Мне он тоже был ни к чему. Так что идеально подходил для моего плана обогащения.

Тряпки и аналогичное барахло типа домашнего скарба и всякой копеечной ерунды принимали далеко не во всех заведениях, а только где-то на окраине Москвы и еще в одном ломбарде в переулке рядом со Склифом. Причем даже там официально форменную ткань сдать нельзя было - запрещено. Но втягивавшая меня в эту аферу подруга имела там, благодаря частым закладам, обширные связи и гарантировала мне, что за подсунутую незаметно пятерку мой отрез примут как обычный.

----- 2

<i>

Ломбард открывался часов в десять, но очередь вырастала уже в семь. Мы пришли к открытию, поэтому были за два километра от счастья. Как у нас принято, в местах массового стояния не было ни одной скамейки или хотя бы стула и люди, налезая и наваливаясь друг на друга, теснились в крохотном помещении и маленьком дворике. Походило это все на массовую эвакуацию или депортацию. Народ стоял мрачно, строил не обнадеживающие прогнозы, пугал легендами и мифами из жизни ломбардов. Все были нагружены чемоданами, узлами и чувалами, было полно цыган (оказывается - основного контингента этого ломбарда), их многочисленные дети шныряли между стоявшими, на каждом пятачке принимались голосить и плясать, поваленными стволами валялись цыганские ковры, приготовленные к закладу. Было ужасно жарко, кому-то периодически становилось плохо и их тащили на воздух, которого не было. Беременные орали, ветераны трясли наградами, старухи демонстрировали крайнюю немочь - зона действующего вулкана!

Часа через четыре, полумертвые, мы доползли до прилавка. Меня с этой чертовой форменной тряпкой хотели завернуть, как положено, но пятерка сработала, и, окатив меня презрением, золотозубая и увешенная невыкупленными цацками тетка с вытравленной пергидролем халой на голове, сунула мой отрез в бумажный пакет с номером, швырнула мне 20 рублей за генеральский габардин ценой в 80, подробно записала мои данные и отпустила с миром и этой жалкой суммой. Мы с подругой на радостях, с устатку и голодные, как собаки, не сговариваясь пошли в сторону ресторана Узбекистан.

----- 3

<i>

Тогда, до рождества Христова, в ресторане Узбекистан можно было пообедать без спиртного за трешник, но я гуляла еще подругу-благодетельницу. Поэтому мой навар за день стояния в этой юдоли плача составил 20 рублей минус 5 взятки и минус 6 ресторана. Т.е. 9 рублей. Мы хохотали, как скаженные, просидели в Узбекистане, пока к нам не присоединился мой муж, так что домой мы принесли пятерку. Конечно, и она была не лишней, но принципиально нашу жизнь не изменила. И мы были уверены, что эта история окончена.

Но не тут-то было! Ровно через месяц пришло первое письмо из ломбарда с предложением выкупить отрез. Естественно, я его проигнорировала. Потом второе, третье и четвертое. В них возмущенная администрация ломбарда указывала мне на злоупотребление доверием в процессе всучивания ломбарду отреза, а также на его абсолютную неликвидность. Я не реагировала и тут. Но вскоре пришлось - мне пришла повестка в суд...Представив с моим богатым воображением себя в полосатой робе, шьющей рукавицы в районе Коми АССР, я не стала дожидаться суда и тюремной баланды, совершила временную растрату профсоюзных взносов и выкупила злополучный отрез ровно за 96 (!) рублей 40 копеек, поскольку оценен он был в 65, а остальное - это пени за хранение и штраф за форменность...

Так что я вам скажу. Гады эти бельгийцы! Жили люди без ломбардов и не тужили! Так нет, чесалось им 400 лет назад...