✔✔

 ∮ ∯ ∰

<b>

Памяти Романа Карцева

</b>

- статья, опубликованная до его ухода 2 октября 2018 года...

<i> 

Все, что известно большинству зрителей о его творчестве, – монологи «Раки» и «Авас», которые заставляли смеяться до слез публику во всем Союзе. Но сам он эти названия уже просто не может слышать – они давно набили ему оскомину, ведь, где бы он ни появлялся, вспоминают только об этом. А ведь в его творческой биографии было немало куда более серьезных вершин в театре и в кино. Карцев давно не называет себя комиком – слишком часто ему сейчас становится не до смеха...

На самом деле его звали Рома Кац, и он был коренным потомственным одесситом. Он появился на свет в 1939 г. и детство провел на Молдаванке.

Страсть к сцене появилась у него еще в юности, он занимался в драмкружке и выступал на эстраде, а в школе на уроках гримасничал и пародировал учителей, за что получил прозвище «Рома-артист». После школы Роман какое-то время работал наладчиком швейных машин на фабрике по пошиву одежды, а потом решил полностью посвятить себя актерской профессии.

Его дебют на театральной сцене состоялся в 1960 г. в одесском студенческом самодеятельном театре миниатюр «Парнас-2», попытки поступить в Московское цирковое училище дважды не увенчались успехом – с такой фамилией и национальностью тогда было сложно получить образование и работу. Но вскоре Аркадий Райкин помог молодому талантливому артисту и взял его в свой Театр миниатюр в Ленинграде. Именно он посоветовал ему взять псевдоним Карцев.

Карцев начал выступать с эстрадными миниатюрами в дуэте с Виктором Ильченко, и вскоре их имена стали известны на весь Союз.

----- 2

<i>

Артист рассказывал: «Мы были везде вместе с Витей, и если он появлялся один, спрашивали: «А где Рома?» – и наоборот, а когда кто-то встречал одного из наших детей, говорили: «Это ребенок Карцева и Ильченко». Наши фамилии слились в одну, наши мысли сходились, наши взгляды не расходились». Самой большой популярностью пользовались номера «Раки» и «Авас», особенно после того, как их показали в телепрограмме «Вокруг смеха».

В 1992 г. Виктор Ильченко ушел из жизни, что стало для Карцева большим потрясением. После этого он начал выступать с моноспектаклями, читая тексты Михаила Жванецкого, Антона Чехова и Михаила Зощенко.

О киноработах артиста зрителям известно куда меньше, чем о его эстрадном творчестве. Его кинодебют состоялся в 1971 г., а в 1980-х гг. он сыграл свои самые запоминающиеся роли.

Визитной карточкой Романа Карцева стала роль председателя домкома Швондера в фильме «Собачье сердце», запоминающимися были его работы в фильмах Эльдара Рязанова «Небеса обетованные» и «Старые клячи». А своей лучшей работой в кино Карцев считает главную роль в фильме «Биндюжник и король».

Помимо театра и кино, Карцев занимается еще и литературной деятельностью – он выпустил три книги: «Малой, Сухой и Писатель» (автобиографическое произведение о нем, Викторе Ильченко и Михаиле Жванецком), «Приснился мне Чаплин» и «Юмор в Одессе».

Сам себя Карцев называет не писателем, а «артистом, импровизирующим на бумаге». Не любит он и когда о нем вспоминают исключительно как о комике, тем более, когда путают с тамадой или шутом – говорит, что это совсем другая профессия, представители которой ведут свадьбы и телепрограммы.

----- 3

<i>

Его артистический талант действительно намного шире эстрадных миниатюр, а юмор – тоньше и интеллектуальней, чем у многих современных артистов этого жанра.

Карцев считает, что есть такие темы, над которыми смеяться неуместно – например, тема войны. А вот над смертью – вполне, ведь так человек может преодолеть свой страх.

Не любит он и шуток на тему политики, которые сейчас в моде. Абсолютно недопустимыми на сцене считает пошлость и дешевый юмор, заполонившие экраны сегодня и рассчитанные на примитивную публику. Своими учителями Карцев называет Чаплина, Жванецкого и Райкина, которые никогда не опускались до таких шуток: «Я попал в такую компанию, которая была гораздо выше меня по интеллекту, по всему. И вот я приспособился, как-то учился у них. Да, я шустрый, у меня природный какой-то дар. С детского сада я начал выступать, читал патриотические стихи. Но если бы этих людей вокруг меня не было, я бы не состоялся. Это точно».

Хотя артист много лет прожил в Москве, он говорил, что в душе так и остался одесситом. К 70-летнему юбилею власти Одессы подарили ему квартиру на Французском бульваре. Каждый раз во время визита в родной город он с удовольствием гуляет по тем улочкам, которые были знакомы ему с самого детства, хотя и говорит, что Одесса уже совсем не та. В одном из последних фильмов Карцева его герой произносит фразу, придуманную самим артистом: «Да, молодой человек, Одесса изменилась, а я – нет».

В последнее время артист редко появляется на экранах – дают о себе знать несколько операций на сердце, которые он перенес. Но Карцев охотно дает интервью и участвует в телепередачах.

Его называют одним из самых серьезных и интеллигентных комиков отечественной эстрады – возможно, поэтому его шутки не устаревают до сих пор...

☞ ▰ﻩﻩ▣▱ ☜

۵ﻩ▣ • ﻩ

▣ שﻩ

◉ﻩ

۵

<b>  <i>

Михаил Жванецкий:</b> «Я обнимаю вас, мои смеющиеся от моих слов, мои подхватывающие мои мысли…»

Я обнимаю вас, 

мои смеющиеся от моих слов, 

мои подхватывающие мои мысли, мои сочувствующие мне. 

И пойдём втроём, обнявшись, 

побредём втроём по улице, 

оставим четвёртого стоять в задумчивости,

 оставим пятого жить в Алма-Ате, 

оставим шестого работать не по призванию и пойдём по Пушкинской с выходом на бульвар, к Чёрному морю. 

Пойдём весело и мужественно, 

ибо всё равно идём мужественно — такой у нас маршрут. 

Пойдём с разговорами: они у нас уже не споры — мы думаем так.

 Пойдём достойно, потому что у нас есть специальность и есть в ней мастерство. 

И что бы ни было, а может быть всё и в любую минуту, кто-то неожиданно и обязательно поможет нам куском хлеба.

 Потому что не может быть — их были полные залы, значит, будущее наше прекрасно и обеспечено.

«У меня были какие-то друзья и есть, но эта троица наша — основа всего. Миша, я считаю, был у нас главный, потому что так написать, как он, не сможет никто и никогда.» (Роман Карцев)

Мы пойдём по Пушкинской прежде всего как мужчины,

 потому что — да, — потому что нас любят женщины, любили и любят.

 Мы несём на себе их руки и губы, мы живём под такой охраной. 

Мы идём легко и весело, и у нас не одна, а две матери. 

И старая сменится молодой, потому что нас любят женщины, а они знают толк.

----- 2

<i> 

Мы идём уверенно, потому что у нас есть дело, с благодарностью или без неё, с ответной любовью или без неё, 

но — наше, вечное.

 Им занимались все, кто не умер, — говорить по своим возможностям, 

что плохо, что хорошо.

 Потому что, когда не знаешь, что хорошо, 

не поймёшь, что плохо.

 И бог с ним, с наказанием мерзости, 

но — отличить её от порядочности, а это всё трудней, 

ибо так в этом ведре намешано.

 Такой сейчас большой и мужественный лизоблюд,

 такое волевое лицо у карьериста… 

И симпатичная женщина вздрагивает от слова «национальность» даже без подробностей.

Мы пойдём легко по Пушкинской, потому что нас знают и любят, 

потому что люди останавливаются, 

увидя нас троих, и улыбаются. 

Это зыбко — любовь масс. 

Это быстротечно, как мода.

 И у нас в запасе есть огромный мир на самый крайний случай — наш внутренний мир.

Три внутренних мира, обнявшись, идут по Пушкинской к морю. 

К морю, которое, как небо и как воздух, 

не подчинено никому, которое расходится от наших глаз в ширь, непокорённое, свободное.

 И не скажешь о нём: «Родная земля». 

Оно уходит от тебя к другим, от них — к третьим.

 И так вдруг вздыбится и трахнет по любому берегу, что попробуй не уважать.

Мы идём к морю, и наша жизнь ни при чём.

 Она может кончиться в любой момент. 

Она здесь ни при чём, когда нас трое, когда такое дело и когда мы верим себе.

Михаил Жванецкий