04 сентября 2013 | 18:35

*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-**-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-* 
О Фёдоре Гаазе 
**-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*- 
-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-* 

Если вам случится быть около Курского вокзала, поднимитесь по переулку Мечникова к Малому Казенному переулку, к дому №5. Отсюда, прямо с тротуара, виден памятник старинной работы, открытый в 1909 году. С тех пор здесь мало что изменилось: те же здания, тот же овальный садик с двумя уцелевшими каштанами. С высокого пьедестала, слегка наклонив массивную голову, все так же улыбается человек, о доброте которого ходили легенды. Одни называли его "святым доктором" и "божьим человеком", другие - "чудаком" и "неистовым филантропом". На граните - надпись: доктор ГаазФедор Петрович Гааз (1780-1853), в окружности небольшого венка - девиз его жизни: "Спешите делать добро".
♣
Фридрих Иосиф Гааз (в Москве его называли Федором Петровичем) родился в небольшом немецком городке Мюнстерейфеле. Отец его был аптекарем, и семья, в которой было восемь детей, имела скромный достаток. Фридриху удалось окончить в Вене курс медицинских наук, специализируясь по глазным болезням. Знания и старательность только что вступившего в самостоятельную жизнь молодого врача произвели благоприятное впечатление на одного из пациентов- русского дипломата Репнина. По его приглашению молодой медик отправился на службу в Россию, где ему была обещана обширная медицинская практика.
♣
С точки зрения личного успеха все складывалось как нельзя лучше. Гааз быстро приобрел известность и стал весьма обеспеченным человеком. В городе у него появился собственный дом, в Подмосковье - имение и суконная фабрика. Ездил он, по тогдашней моде, в карете цугом на четырех белых лошадях.
♣
Жил доктор уединенно, своей семьи не было. Приезжала к нему сестра Вильгельмина - наладить его холостяцкий быт, гостила довольно долго, но жизнь в чужой заснеженной России, при незнании языка и обычаев, показалась ей ужасной, и она уехала...
Так и бежали годы, как белые кони, унося его добротную карету все дальше. И кому бы тогда могло прийти в голову, что преуспевающий, всеми уважаемый человек вскоре безо всякого сожаления откажется и от дома, и от имения с фабрикой, которые пойдут с молотка, и посвятит свою жизнь "несчастным" - так он называл осужденных, убежденный в том, что "самый верный путь к счастью не в желании быть счастливым, а в том, чтобы делать счастливыми других".
♣
Вскоре Гаазу предложили работу во вновь созданном Попечительном о тюрьмах комитете. Ознакомившись с делом, он с радостью принял предложение. За короткое время Гааз становится самым деятельным членом комитета и одновременно главным врачом московских тюрем, состояние которых в то время наводило ужас на очевидцев. Он с головой уходит в работу. В книге о докторе Гаазе, написанной известным юристом сенатором А.Ф.Кони, которую по справедливости считают поэмой о врачебном долге, читаем: "Несмотря на то, что филантропическая активность Гааза пришлась на время наиболее сильной бюрократической рутины, результаты его деятельности огромны".

Столкнувшись с положением осужденных, судьба которых после суда уже никого не интересовала, он воочию убедился, что все они лишались обычных человеческих прав: больным отказывали в помощи, беспомощным - в защите. Гааз всеми силами старался доказать, что все они в праве рассчитывать на сострадание, и что обращение с ними должно быть, по его словам, "без напрасной жестокости".
♣
Наблюдая муки, терпимые ссыльными от непомерно тяжелых кандалов, Федор Петрович начал хлопотать о замене их на более легкие. Преодолевая многочисленные изматывающие препятствия, чинимые тюремным начальством, он настойчиво добивался положительного решения, и в конце концов победил. Нечего и говорить, с какой благодарностью арестанты приняли это известие, как горячо молились за "своего" доктора.
♣
Известны также хлопоты Гааза о продлении отдыха ссыльных перед этапом. После ожесточенной борьбы с тюремным начальством ему удалось отстоять право арестантов на недельный отдых (до этого они отдыхали всего лишь два-три дня). Пока решался этот вопрос, Федор Петрович посещал каждую партию отправляемых людей и лично отбирал слабых, оставляя их для поправки. Его обвинили в нарушении "Устава для ссыльных". Гаазу пришлось объясняться и оправдываться, ища покровительства у влиятельных лиц. С большим трудом и после многочисленных оттяжек ему удалось улучшить питание заключенных и добиться от генерал-губернатора того, чтобы освидетельствование осужденных поручали именно ему, Гаазу, так как он опасался "равнодушных и недобросовестных рук".
♣
Однажды ему пришлось поспорить на эту тему с самим митрополитом Филаретом, которому надоели постоянные просьбы Гааза.святитель Филарет, митрополит Московский Вы все говорите, Федор Петрович, - возмущался митрополит, - о невиновных осужденных, но таких нет! Если человек подвергнут каре, значит, есть за ним вина.
- Да вы забыли о Христе, владыка? - вспылил Гааз. Окружающие притихли, ибо никто не смел возражать такой особе, как митрополит.
Однако после минутного молчания последний смиренно произнес:
- Нет, Федор Петрович, не я забыл о Христе, а, видно, Христос меня оставил, - и, поклонившись, вышел.

Продолжение http://testan.rusgor.ru/moscow/article/gaaz.htm