<b>

░    СТРАННАЯ ЖИЗНЬ Д. ШОСТАКОВИЧА

</b>

▪ ** ▪ ◦ ◦ ▪ ** ▪ ◦ ◦ ▪ ** ▪ ◦ ◦ ▪ ** ▪ ◦ ◦ ▪ ** ▪ ◦ ◦ ▪ ** ▪ ◦ ◦ ▪ ** ▪ ◦ ◦ ▪ ** ▪ ◦ ◦ ▪

    

<i>

▫ ▪ Если мне отрубят обе руки, я буду всё равно писать музыку, держа перо в зубах.

▫ ▪ Любите и изучайте великое искусство музыки: оно откроет вам целый мир высоких чувств, страстей, мыслей. Оно сделает вас духовно богаче, чище, совершеннее. Благодаря музыке вы найдёте в себе новые, неведомые вам прежде силы. Вы увидите жизнь в новых тонах и красках.

▫ ▪ Любителями и знатоками музыки не рождаются, а становятся... Чтобы полюбить музыку, надо прежде всего её слушать.

▫ ▪ Мелодия — это мысль, это движение, это душа музыкального произведения.

</i>

После «Москвы-Петушков» Веничка Ерофеев стал писать роман «Дмитрий Шостакович». В тот момент, когда все ожидали публикации в самиздате, автор объявил, что рукопись утеряна — украдена в электричке вместе с авоськой, в которой лежали две бутылки вермута. После смерти Ерофеева в печати тем не менее появились главы романа, но они выглядят чистой воды мистификацией. Мистифицировал читателей, видимо, и сам Ерофеев, не написавший, скорее всего, о Дмитрии Дмитриевиче (Д. Д.) ни строчки. Но в жесте его масса смыслов.

Что такое Шостакович? Можно ли его понять, объять и описать? Запад в свое время впал в глубокую депрессию, не поверив, что возможен такой композитор в таком Советском Союзе. Его музыка столь многим помогала выжить физически и в то же время его статус обязывал к таким поступкам, что голова просто отказывалась понимать происходящее.

Поклонники готовы к радикальной защите: «Шостакович — жертва и глашатай непоправимой трагедии. Рука не должна еще подниматься писать о нем, потому что до этого сгустка боли пока страшно дотрагиваться. Можно только преклонить колени перед честностью гения, сумевшего излить в нотах громадность и тяжесть испытаний, выпавших на долю его народа, — пишет филолог и мемуарист Валентина Чемберджи. — Как через Баха (не забудем, что «бах» — «ручей» по-немецки) Бог разговаривал с людьми обо всем на свете, так через Шостаковича Он говорил с ними о страшном, безумном, направленном на уничтожение человеческой души. Грех поминать его имя всуе и судить о нем, как сейчас это модно делать».

 Но и молчать о Шостаковиче невозможно.

Золотой век, или на лезвии бритвы

Как рождаются гении, непонятно. Набор случайностей и «сора» в их биографиях поражает воображение.

Молоденький тапер в синематографе «Светлая лента» (ныне «Баррикада»), один из десятка в петроградских кинотеатрах начала 20-х, заболевает туберкулезом лимфатических желез. Ректор Консерватории Глазунов прилагает массу усилий, чтобы отправить тапера после операции на лечение в Крым. Говорят, настойчивость Глазунова спасла жизнь 17-летнему Шостаковичу.

Сам он впоследствии не раз сыграет столь же решительную роль в чужих судьбах. Но пока что на дворе 20-е, и буйство молодой композиторской фантазии не знает границ.

Шостакович, собственно, еще на распутье: он выбирает между стезей пианиста и композитора. Его исполнительские успехи очевидны: лишь из-за стечения обстоятельств на Шопеновском конкурсе в Варшаве он получает в 1927 году не премию, а диплом. Но сочинительство берет верх над интерпретаторством. К 28 годам Шостакович создает произведения, способные завершить иную биографию, — от оперы «Нос» и трех симфоний до балетов «Золотой век» и «Болт». На выставке в Филармонии его бюст стоит в одном ряду с бюстами Моцарта и Бетховена, почти как классика его включают в разные жюри.

Ироничное мышление Шостаковича, его насмешливость и даже ерничество сполна проявлялись в музыке 20-х — середины 30-х, насыщенной цитатами и аллюзиями, которые может позволить себе абсолютно свободный человек.

Здесь самое время начать описывать милые черты в характере Д. Д. Например, как крупнейший композитор эпохи выбегает к гостям в фартуке, поскольку варит детям кашку, или дарит любимой пальто, а затем приходит за ним утром: оно мне нужнее! Или рассказать о его житейской неприспособленности, доходившей до нелепого. Так, он вернул государству дачу, подаренную Сталиным, а на одолженные у Хачатуряна деньги купил дом у генеральской вдовы в Жуковке. (Арам Ильич был в шоке: мы что, все теперь должны возвращать даренное?) Ближе к старости один из богатейших, по идее, композиторов мира захотел купить импортный автомобиль. Д. Д. запретили потратить его же валюту: а советские машины чем вам плохи?

Но что-то мешает такому бытовому повороту сюжета. Когда в 36-м газеты в Киеве встречают его статьей «К нам приехал враг народа Шостакович» и на протяжении многих месяцев он ставит у кровати на ночь чемоданчик с вещами, приходится говорить об ином. Для своего любимца судьбе было бы логичнее избрать другую родину. Судьба же предпочла Россию.

Ножницы эпохи — то немногое, что не зависит от человека, на что он не способен повлиять при рождении и с чем вынужден считаться на протяжении всей жизни. Шостакович очень не любил людей, делавших вид, что ножниц нет вовсе. Пикассо он называл «сволочью». Без всякого принуждения, живя в свободной стране, тот флиртовал с коммунистами во времена, когда его коллег в СССР откровенно гнобили. Д. Д. восхищался творчеством Стравинского, но презирал Стравинского-человека, равнодушного к страданиям других.

Как ни странно, это выглядит сегодня, в искусстве 30-х оставались области, где сталинская паранойя проявляла себя не столь кроваво, как в литературе или театре. По сравнению с другими творческими союзами репрессии вроде бы коснулись Союза композиторов в наименьшей степени.

Но партия не забывала музыкантов. Мелодии стали символом новой эпохи: марши и песни не только помогали строить и жить, но оказывались той эстетикой, что скрепляла страну крепче решений съездов. Звуковое кино — главная площадка музыкальной пропаганды, и Шостакович, разделивший успех «Трилогии о Максиме», «Волочаевских дней» и «Человека с ружьем», оказывается здесь далеко не последним автором. Впрочем, и это ни от чего не спасало.

₰

<u> Любовь как она есть</u>

<i>

Незадолго до смерти Шостакович вдруг скажет: «Дети живут неправильно…»

Шостакович был женат трижды. Первая жена, Нина Васильевна, которую он так любил, была астрофизик, человек независимый и волевой. Она училась вместе с Львом Ландау у Иоффе, и научное ее будущее могло быть блестящим. Но Д. Д. имел строгие представления о семье: в идеале жена и дети должны сидеть дома, когда он возвращается с работы. Играть на фортепиано Нина Васильевна, выйдя замуж, перестала: «Митя не любит дилетантства». Говорят, она мало интересовалась концертами и при громоподобных овациях на премьерах мужа не без удивления осматривала зал. Но характер ее был именно таким, каким должен был быть характер жены Шостаковича. По замечанию Литвиновой, она «осуществляла желания Дмитрия Дмитриевича, сам он на это был не способен». Он не терпел не только пошлости и громких эмоций, но и любого давления и ради того, «чтоб отстали», готов был на многое. Иные видят в этом чеховское, но сам Д. Д. скорее оценивал нелюбовь к конфликтам как очевидную слабость.

Брак сильных личностей похож на затяжной бой с переменным успехом. В случае Д. Д. он включал обоюдные увлечения на стороне, и супруги однажды даже официально развелись, а потом вновь поженились. После войны Нина Васильевна все больше времени проводила в Ереване, где работала вместе с влюбленным в нее однокурсником. Там она и скончалась после операции — думали, заворот кишок, оказался рак в последней стадии.

При всем своем внутреннем одиночестве Д. Д. не переносил одиночества внешнего, да и управляться с хозяйством и двумя детьми ему, даже с домработницей, было тяжеловато.

Как в его жизни возникла вторая супруга, сотрудница ЦК ВЛКСМ, для друзей так и осталось загадкой. Считается, что «партийная и некрасивая» дама утаила от мужа какие-то важные обстоятельства прошлой жизни, и это стало причиной развода. Но и без них чуждость ее дому и духу Д. Д. была ясна сразу. Непонимание музыки соединилось в ней с личной необаятельностью, да и надежды Д. Д. на ее заботу о детях не оправдались. Расставаясь, Шостакович купил жене квартиру и с тех пор, кажется, больше никогда ее не видел.

В этот момент в жизни Шостаковича вновь возникает женщина его судьбы. Галина Уствольская, впрочем, никогда не исчезала из биографии Д. Д.: уже в конце 30-х, когда она поступила к нему в Консерваторию (вообще Д. Д. скептически относился к женщинам-композиторам), он был ею пленен, судя по всему, не на шутку. Хотя многие считали Уствольскую ученицей Шостаковича, он признавался: «Не ты находишься под моим влиянием, а я под твоим». Но при этом: «Ты — явление, а я — талант». Д. Д. интересовался ее мнением о каждом своем произведении и сам не пропускал ни одного ее опуса.

Что-то было в этом влечении роковое, от мистики Настасьи Филипповны. Когда в 1960 году Уствольская потеряла близкого друга, Шостакович в одном из писем заметил: «Не тебя люблю, страдание твое люблю»( См. приложение — Ред.). Мне кажется, что эта, несколько достоевская, черта ее характера главенствует в ее бытии.

Вскоре Д. Д. посватался — и получил отказ. Отношения не прекратились, а музыку Уствольской Шостакович цитировал, в том числе в Пятом квартете и цикле на стихи Микеланджело.

Склонная к отшельничеству 85-летняя Уствольская по-прежнему живет в Петербурге, интервью дает редко и на людях почти не появляется, хотя в 90-е началась ее всемирная слава. Она отрицает близость своей поэтики Д. Д., говоря, что всегда скучала на его премьерах. И то, Шостакович считал несовместимыми философию и музыку, для Уствольской же они неразделимы. Многочисленные письма Д. Д. Уствольская сожгла. Некоторых это ужаснуло: как же, письма гения! Но Уствольская относилась (и относится) к нему иначе, чем остальные. В одном из интервью Галина Ивановна даже воскликнула: «Как такую музыку называли и, кажется, называют ‘гениальной’?»

В том сожжении не было позы. Шостакович тоже не заводил архивов и уничтожал буквально все, что приходило ему почтой. Однажды, поняв, что секретарь достает из корзины чьи-то ценные автографы, он стал еще и лично рвать письма на мелкие кусочки. Исчезли даже письма Мейерхольда (Д. Д. год заведовал у того в театре музыкальной частью). Так что жест Уствольской вполне в духе самого Шостаковича. Есть такой уровень полетов в стратосфере, который недоступен нам, простым автолюбителям.

В 1962 году Д. Д. знакомится с молодым редактором издательства «Советский композитор» Ниной Антоновной и вскоре делает ей предложение. Брак, по всеобщему признанию, удался: Нина Антоновна заботится о нем до последних дней, сопровождая и в заграничных поездках, и в больницы (все больше времени Д. Д. проводил в клинике доктора Илизарова в Кургане).

Болезни не меняли главного в Д. Д. — его отзывчивости и обязательности. Пунктуальность его граничила с манией, а чувство ответственности не знало границ. В 1960 году из Новороссийска в Союз композиторов пришла просьба подобрать музыку для Вечного огня. Не найдя нужного фрагмента на 100-120 секунд, в Союзе решили было ответить на просьбу отказом, но Шостакович сам сел писать мелодию, а потом много лет еще беспокоился о качестве фонограммы.

</i>

₰

≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡

Источник ₰₰  http://lebed.com/2004/art3822.htm

❐ Портреты и картинки

≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡