<b> Дела
давно минувших дней… </b>
⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰
░ <i> ИСТОРИЧЕСКИЕ ЛИЧНОСТИ</i>
<b> Две жизни,
две смерти Исаака Иткинда </b>
⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘
Эдуард Тополь
Перед ними стоял
Исаак Иткинд — скульптор, который еще 8—10 лет назад был в СССР так же
знаменит, как сегодня во Франции знамениты Марк Шагал и Пикассо.
О нем писали тогда чуть ли не все газеты, с ним дружили
знаменитые писатели и режиссеры — Максим Горький, Владимир Маяковский, Сергей
Есенин, Всеволод Мейерхольд, Василий Качалов, его опекали столпы советской
власти — нарком просвещения Анатолий Луначарский и первый секретарь Ленинградского
обкома партии Сергей Киров. А выставки его скульптур были событием в культурной
жизни довоенной России.
Теперь этот Иткинд,
чье имя стало для них хрестоматийным еще в их студенческие годы, жил в какой-то
кротовьей норе, голодал, питался корнями и подаянием и… создавал скульптуры.
— Почему? Как вы
здесь оказались? — спросили художники.
— Меня арестовали в
37-м году и сослали сначала в Сибирь, потом сюда, в Казахстан. Теперь меня
выпустили из лагеря, потому что я для них уже очень старый. Но выпустили без
права возвращения в Москву. Они сказали, что мне дали пожизненную ссылку…
— За что вас посадили?
— За то, что я враг
народа, японский шпион. Я продал Японии секреты Балтийского военного флота, —
ответил Иткинд и спросил с непередаваемой еврейской интонацией: — Ви можете в
это поверить?
Конечно, они не могли
поверить в то, что этот всемирно знаменитый скульптор, этот маленький
гениальный гном с чудовищным еврейским акцентом — японский шпион и что он хоть
что-то смыслит в военных секретах Балтийского флота.
Но в 1944 году в СССР к людям, объявленным сталинским режимом
«врагами народа», относились как к прокаженным. Поэтому в жизни ссыльного
«врага народа» и «японского шпиона» Исаака Иткинда ничего не изменилось. Разве
что один из посетивших его тогда художников — Николай Мухин — осмелился все же
влезть в его нору и вытащил из землянки большую деревянную скульптуру. Это был
эскиз «Смеющегося старика» — скульптуры, которая через два десятка лет станет
одной из самых знаменитых работ Иткинда.
— Мы заберем ее в
музей нашего Фонда, можно? — сказали художники Иткинду.
Иткинд разрешил, они
погрузили скульптуру в машину и увезли, чувствуя себя почти героями — ведь они
взяли в музей скульптуру у «врага народа»!
«Иткинд стоял у входа
в землянку и махал нам вслед рукой», — рассказывал впоследствии Николай Мухин.
Он прожил в этой
землянке еще двенадцать — вы слышите: двенадцать! — лет. Лишь изредка и тайком
навещал его Николай Мухин, снабжал кой-какими деньгами…
Затем была смерть
Сталина, XX съезд партии, реабилитация миллионов «врагов народа». Иткинда к
тому времени снова забыли напрочь.
Да и кто станет
годами заботиться о сосланном старике, когда вокруг такое творится —
послевоенная разруха, затем новая волна арестов 1948 года. Даже только за
общение с ссыльным «врагом народа» могли дать десять лет лагерей…
Как он жил эти годы,
чем, и жил ли он вообще — этого никто не знал и не интересовался…
Поэтому, когда зимой
1956 года в Алма-Атинский государственный театр пришел бездомный, маленький
85-летний старик, никто не опознал в нем знаменитого скульптора Иткинда. В том,
1956 году, таких оборванных стариков, только что выпущенных из сибирских и
казахских лагерей, были сотни тысяч. Часть из них рвалась из Сибири в свои
родные города, в европейскую часть России, в Москву, в Ленинград, в Киев — к
детям, к женам, к родственникам. Но еще десятки тысяч уже никуда не спешили: у
них не осталось в живых никого из родных, их забыли, бросили или предали в свое
время их жены и дети…
Такие бродили вокруг
бывших мест своего заключения или ссылки и искали тут работу. И все они, по их
словам, были до ареста знамениты. В Алма-Ате их было в тот, 1956 год
наводнение. Из карагандинских шахт, из медных рудников Джезказгана, из лагерей
Актюбинска…
≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡
❐
Продолжение следует…
Комментариев нет:
Отправить комментарий