<b> Дела
давно минувших дней… </b>
⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰⋰
░ <i> ИСТОРИЧЕСКИЕ ЛИЧНОСТИ</i>
<b> Две жизни,
две смерти Исаака Иткинда </b>
⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘⌘
Эдуард Тополь
Когда начался настоящий голод, Максим Горький выхлопотал для
меня у наркома Луначарского профессорский паек — талоны на сушеную воблу и
хлеб.
Правда, когда я пришел в Цекубу, там надо было заполнить
какую-то анкету, а я не умел писать по-русски. Конечно, комиссар не мог
поверить, что профессор не умеет писать по-русски. Они решили, что я жулик, и
посадили меня под арест. Но потом им позвонил Луначарский, и меня освободили и
дали мне паек… Следующие двадцать лет были, пожалуй, самыми счастливыми в жизни
Иткинда. Это не значит, что они были безоблачными. В голодные
послереволюционные годы он голодал, потому что обменивал свой профессорский
паек на гипс и дерево.
В 1926 году у него
открылось кровохарканье, и по совету Михоэлса — великого еврейского артиста,
которого впоследствии по приказу Сталина убили агенты КГБ, Иткинд уехал на юг
России, на Черное море, в Симферополь. Здесь он тоже скитался без крова и
перебивался временными заработками и мелкими гонорарами. Но он много работал,
он сутками не выходил из своей мастерской на чердаке какого-то дома, внизу
которого по прихоти судьбы находилось Симферопольское отделение ГПУ — так в те
годы называлось КГБ.
На этом чердаке он сделал уникальную, потрясающую зрителей
своей мощью скульптурную композицию «Погром». В 1930 году в «Красной газете»
появилась огромная статья об Иткинде, журналист писал:
«Я видел у скульптора фотографию «Погрома» — огромной
скульптурной группы, погибшей во время пожара в его мастерской. Это в самом
деле потрясающей выразительности вещь. Выставленная на площади, она могла бы
силой художественного воздействия делать больше в борьбе с антисемитизмом, чем
десять тысяч логических и моральных доводов против нее…» И это была не
единственная статья об Иткинде, их было много, и все они были увенчаны вот
такими драматическими заголовками: «Голодный скульптор», «Почему голодает
скульптор Иткинд?», «Художник, которого нужно поддержать», «Вызываю советскую
общественность»…
Но даже при таких
заголовках, кричащих со страниц советских газет о том, что голодает великий
скульптор, — это была слава, признание.
В 1937 году в России
отмечали столетие со дня гибели Александра Пушкина, убитого на дуэли. Эрмитаж
объявил конкурс на лучшую скульптуру Пушкина. На выставке были представлены
сотни работ. Первую премию получили три скульптуры Иткинда — «Юный Пушкин», о
которой я уже рассказывал в начале этой главы, «Александр Пушкин» — поэт в
последние годы своей жизни и «Умирающий Пушкин» — простая и феноменальная
работа: голова умирающего поэта на подушке. Эту работу не передать словами! Вы
видите лицо человека, который уже успокоен смертью — закрыты глаза, мертвенно
распрямились морщины на лбу, и только уголки губ еще терзает жуткая боль… Боль
и горечь…
≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡
❐
Продолжение следует…
Комментариев нет:
Отправить комментарий