<b>Помним</b>
 
 ❖ ❦ ❥ ❖ ❧
❤
Белла
Ахмадулина
</b>
 
 ♥
ღ ♥
И если сейчас можно смело говорить о существовании самого
понятия «изящная словесность», то это во многом является заслугой Беллы
Ахмадулиной перед русской литературой.
Белла Ахмадулина родилась 10 апреля 1937 года в Москве, на
Варварке.
Семья Беллы принадлежала к советской элите. Ее отец Ахат
Валеевич был крупным таможенным начальником, а мать Надежда Макаровна - майором
КГБ и переводчиком. Сочетание кровей девочка получила экзотическое: по линии
матери в роду были обосновавшиеся в России итальянцы, а по отцовской линии —
татары. Родители целыми днями были заняты на работе, и воспитывала будущую
поэтессу, в основном, бабушка. Она обожала животных, и вдвоем с внучкой они
подбирали бездомных собак и кошек. Позже, Белла будет заниматься этим всю
жизнь, передав любовь к животным двум своим дочерям — Ане и Лизе. «Я полностью
солидарна с Анастасией Ивановной Цветаевой, которая говорила: «Слово «собака»
пишу большими буквами», — сказала как-то она.
О своем детстве Белла Ахмадулина рассказывала: «Осталась
где-то жалкая, убогая фотография: две унылые женщины - это мать моя, моя тетка,
- а вот в руках у них то, что они только что обрели, то, что появилось на свет
в апреле 1937 года. Знает ли это мало сформированное несчастное личико, что же
предстоит, что же дальше будет? Всего лишь апрель тридцать седьмого года, но
вот этому крошечному существу, этому свертку, который они держат, прижимают к
себе, как будто что-то известно, что творится вокруг. И довольно долгое время в
раннем, самом раннем начале детства меня осеняло какое-то чувство, что я знаю,
несмотря на полное отсутствие возраста, что я знаю что-то, что и не надо знать
и невозможно знать, и, в общем, что выжить - невозможно… Сначала расцвели
тюльпаны, и вдруг это угрюмое дитя, неприветливое, несимпатичное нисколько,
увидело цветущие тюльпаны и сказало: «Я такого никогда не видала». То есть
совершенно отчетливо такую четкую фразу. Все удивились, что мрачный и какой-то,
может быть, и немудрый ребенок вдруг высказался… В утешение мне, в каком-то
троллейбусе мы едем, мне купили, кто-то продавал, несколько красных маков. То
есть только я успела плениться ими и страшно поразиться, и быть так раненной
этой алой их красотой, этим невероятным цветом этих растений, как ветер их
сдул. Так начинались все неудачи, как эти маки пропавшие… Мать звала отца
Аркадий, а он, когда я в кровати начала прыгать, учил меня говорить: «Я
татайка, я татайка»… Мое имя Изабелла, почему? Моя мать в тридцатых годах была
помешана на Испании. Она бабушку просила найти для новорожденной испанское имя.
Но в Испании все-таки Изабель. Бабушка даже думала, что королеву называют
Изабелла, а по-настоящему королеву называют Изабель. Но я рано спохватилась и
сократила все это до Белла. Только Твардовский называл меня Изабелла Ахатовна.
Я вот очень смущаюсь, когда меня называют Белла Ахматовна, я говорю: «Простите,
я - Ахатовна, мой отец - Ахат»…».
Война застала маленькую Беллу в подмосковном садике в
Краскове. Ее отец практически сразу же был призван на фронт, а мама была
постоянно на работе. Ахмадулина рассказывала: «В детстве ребенок претерпевает
столько всего, а еще начало войны, боже мой. Как меня еще спасли из этого сада
в Краскове. Немцы подошли вплотную к Москве. Отец уже ушел на войну, а люди
думали, что все скоро кончится, что это ерунда какая-то. Мне было четыре года,
у меня был мишка. Эти воспитательницы в Краскове обирали всех. Родители пришлют
какие-то гостинцы, они отбирали. У них были свои дети. Один раз хотели отобрать
моего медведя, но тут я так вцепилась, что они испугались. Так можно было
пропасть, потому что над Москвой полыхало зарево, горела Москва. Они своих
детей хватали, утешали, а вся остальная мелюзга плакала, толпилась, но, к
счастью, мать меня успела забрать. Ну и начались дальнейшие скитания. Все это
пригождается человеку».
♥
♥
<b>
  Однажды, покачнувшись на краю
</b>
<i>
Однажды, покачнувшись на краю
всего, что есть, я ощутила в теле
присутствие непоправимой тени,
куда-то прочь теснившей жизнь мою.
Никто не знал, лишь белая тетрадь
заметила, что я задула свечи,
зажженные для сотворенья речи, -
без них я не желала умирать.
Так мучилась! Так близко подошла
к скончанью мук! Не молвила ни слова.
А это просто возраста иного
искала неокрепшая душа.
Я стала жить и долго проживу.
Но с той поры я мукою земною
зову лишь то, что не воспето мною,
всё прочее - блаженством я зову."
1960-е
</i>
♥
<i>
 
<b>Взойти на сцену </b>
Пришла и говорю: как нынешнему снегу
легко лететь с небес в угоду февралю,
так мне в угоду вам легко взойти на сцену.
Не верьте мне, когда я это говорю.
О, мне не привыкать, мне не впервой, не внове
взять в кожу, как ожог, вниманье ваших глаз.
Мой голос, словно снег, вам упадает в ноги,
и он умрёт, как снег, и превратится в грязь.
Неможется! Нет сил! Я отвергаю участь
явиться на помост с больничной простыни.
Какой мороз во лбу! Какой в лопатках ужас!
О, кто-нибудь, приди и время растяни!
По грани роковой, по острию каната -
плясунья, так пляши, пока не сорвалась.
Я знаю, что умру, но я очнусь, как надо.
Так было всякий раз. Так будет в этот раз.
Исчерпана до дна пытливыми глазами,
на сведенье ушей я трачу жизнь свою.
Но тот, кто мной любим, всегда спокоен в зале.
Себя не сохраню, его не посрамлю.
Когда же я очнусь от суетного риска
неведомо зачем сводить себя на нет,
но скажет кто-нибудь: она была артистка,
и скажет кто-нибудь: она была поэт.
Измучена гортань кровотеченьем речи,
но весел мой прыжок из темноты кулис.
В одно лицо людей, всё явственней и резче,
сливаются черты прекрасных ваших лиц.
Я обращу в поклон нерасторопность жеста.
Нисколько мне не жаль ни слов, ни мук моих.
Достанет ли их вам для малого блаженства?
Не навсегда прошу - но лишь на миг, на миг.
1973
</i>
♥
♥
<b>
  Ни слова о любви!
</b>
<i>
Ни слова о любви! Но я о ней ни слова,
не водятся давно в гортани соловьи.
Там пламя посреди пустого небосклона,
но даже в ночь луны ни слова о любви!
Луну над головой держать я притерпелась
для пущего труда, для возбужденья дум.
Но в нынешней луне - бессмысленная прелесть,
и стелется Арбат пустыней белых дюн.
Лепечет о любви сестра-поэт-певунья -
вполглаза покошусь и усмехнусь вполрта.
Как зримо возведён из толщи полнолунья
чертог для Божества, а дверь не заперта.
Как бедный Гоголь худ там, во главе бульвара,
и одинок вблизи вселенской полыньи.
Столь длительной луны над миром не бывало,
сейчас она пройдёт. Ни слова о любви!
Так долго я жила, что сердце притупилось,
но выжило в бою с невзгодой бытия,
и вновь свежим-свежа в нём чья-то власть и милость.
Те двое под луной - неужто ты и я?
1973
</i>
   ♥ • ❖ • ♥
   ♥ • ❖ • ♥
Комментариев нет:
Отправить комментарий