&emsp; &emsp;  ~ °l||l°~  <b> Кунсткамера </b>~ °l||l°~

<b> <i>

Её величество переводчик! Рита Райт

Любовь Качан

</i></b>

☝☟

<i> <b> </b>

Рита Райт (1898-1988) – известная переводчица и писательница, блестящий знаток русской и иностранной литературы.

Она написала биографический роман о Роберте Бернсе (серия ЖЗЛ), книгу «Человек из Музея человека», воспоминания о Маяковском, Пастернаке и др.

Переводила таких разных писателей, как Марк Твен и Кафка, Джон Голсуорси и Дж.К.Джером, Эльза Триоле и Натали Саррот, Генрих Белль и Грэм Грин, Хемингуэй и Селинджер, Вильям Фолкнер и Курт Воннегут, а также, пьесы, например, «Амадеуса» Шехтера, «Дневник Анны Франк» и многое другое.

Совет по переводам Колумбийского университета присудил ей премию имени Торнтона Уайлдера.

Я хочу поделиться своими воспоминаниями о Рите Яковлевне – не только блестящем переводчике, но и замечательном, очень сердечном, интересном и обаятельном человеке. Мне посчастливилось познакомиться, а потом подружиться, встречаться и переписываться с ней в течение последних 20 лет её жизни.

«Рита Яковлевна – один из бесценных подарков в моей судьбе. Мой духовный родник. Бальзам на мою заморенную, изголодавшуюся, чуть живую душу».

(Запись в дневнике. 16 июня 1982 г.)

Как-то, будучи проездом в Москве, жутко простуженная, я зашла к Рите Яковлевне. Она меня уложила, напоила чаем с лимоном и дала читать черновик только что ею переведенного «Амадеуса» Шехтера.

Я испытала целую гамму чувств: интереса, удивления, изумления, потрясения, со- гласия (-чувствия, -переживания) и т.п. Но, главное, – страстный протест с постоянно мучающим меня вопросом: почему? Ну, почему человечество во все века уничтожало самых выдающихся своих детей – гениев, творцов?

Рита Яковлевна успокаивала меня и уговаривала остаться: «Ну, куда Вы пойдете такая больная? Вы будете здесь лежать, а я буду за Вами ухаживать, чаем по-английски поить». И объяснила, что чай по-английски – это когда крепкий чай наливают в горячее молоко. Такое сочетание всегда хорошо при простуде.

Когда я, всё-таки, засобиралась уходить, она сказала:

– Пишите дневник. Придите домой и напишите: сегодня была у Риты Райт.

На её диванчике, на кухне заливалась слезами, читая «Амадеуса». И добавила:

– Я потому сумела кое-что написать, что случайно сохранился мой дневник 18-го года. Причем, после смерти моего первого ребенка я десять лет не писала.

Сохранилась запись об этом: всё кончено. Жизни нет и т.п.

А спустя десять лет Рита снова живет:

– Вышла замуж за хорошего парня (Ковалева – это по мужу. – Л.К.).

Я так и сделала, подумав, что ей зачем-то надо, чтобы я сохранила письменную память о ней. И я сохранила. Не всё, конечно. И не только из-за отсутствия привычки вести дневник, вечной занятости, лени писать или неорганизованности. Больше из-за крепко вбитого и твердо укоренившегося убеждения, что личные записи никому неизвестных «маленьких людей», и тем более их мысли, никому не нужны. А писать для своего собственного удовольствия – непозволительная роскошь!

Я благодарна Рите Яковлевне и за то, что научилась себе это позволять, и за радость  теперь перечитывать написанное, и за возможность поделиться с другими радостью общения с ней.

<b> Её Величество переводчик! </b>

Рита Яковлевна с детства знала несколько языков. И хоть закончила медицинский институт и работала в Институте экспериментальной медицины у академика Ивана Петровича Павлова, но её тянуло к переводческой работе.

Она переводила с английского, французского, немецкого. Переводила Барбюса для первого номера «Огонька», Синклера Льюиса для второго номера «Лефа» и «…непрестанно удивлялась, что за такое удовольствие, за такую честь – ещё платят деньги».

Ещё до встречи с Маяковским в «Окнах Роста» в 1920, Рита Яковлевна пыталась переводить его стихи на немецкий язык. И когда, позже, он предложил ей перевести «Мистерию-Буфф» для делегатов III Конгресса Коминтерна, она с радостью согласилась. И очень гордилась, что этот её труд не прошел бесследно.

Однажды, сняв с моей книжной полки 13-й том Маяковского, она открыла его на ссылке Рита Райт в именном указателе и сказала: «Вот где мое бессмертие!».

Переводила она и с других языков. Например, с болгарского перевела роман «Несчастная семья» митрополита Паисия Хилендарского, писавшего под псевдонимом Васил Друмев.

По этому поводу Самуил Яковлевич Маршак пошутил:

Перевели вы славно, Рита,

болгарского митрополита.

Теперь с родного языка

переводите Маршака.

Маршак в это время переводил сонеты Шекспира и лирику Бернса и частенько просил Риту Яковлевну сверить его переводы с оригиналом.

Один известный литературный критик (кажется Эткинд) считал, что читатель подлинника отличается от читателя перевода, как червяк, сидящий в яблоке, от червяка, сидящего в редьке. Но тот, кто в редьке, не знает, что в яблоке слаще.

В целом, видимо, так оно и есть. Не имея возможности читать подлинники, мы вынуждены довольствоваться переводами, сделавшими сокровища мировой культуры доступными для иноязычного читателя.

Однако, исторически сложилось так, что русскому читателю посчастливилось (как говорится, «не было бы счастья, да несчастье помогло») быть избалованному переводами, сделанными великими и просто талантливыми писателями и поэтами в предыдущие века, и в не столь далекие времена. Лишенные по тем или иным причинам возможности печататься, они искали творческую отдушину в переводах и «озвучивали» своими голосами тех, кто, зачастую, и не заслуживал такой высокой чести.

Эти переводы становились как бы уже равновеликими и равноправными представителями русской литературы и культуры. Причем, настолько равноправными, что о переводчиках порой и вообще забывали. И это несправедливо.

Читающей публике не надо объяснять, как много зависит от переводчика. Тот, кто читал различные варианты переводов одного и того же автора, знает, что это совершенно разные произведения. А тот, кто имел возможность сравнить их с подлинником, отмечает, что порой, они даже превосходят оригинал.

Именно таким переводчиком была Рита Яковлевна. Во всяком случае, те, кто прочитал после неё Сэлинджера и Воннегута в подлиннике, испытали даже некоторое разочарование.

Дж. Сэлинджер

Никогда ни о ком не рассказывайте.

А то расскажете – и начнете тосковать о них.

Дж. Сэлинджер, «Над пропастью во ржи»

</i>

 __________Oooo_

____oooO__(___)__

___(___)____)_/___

____\_(____(_/____

_____\_)________

&emsp; &emsp;  &emsp; ~ °l||l°~ °l||l°~ °l||l°~ °l||l°~ °l||l°~ °l||l° ~