<i><b>

Чисто конкретно московское…

</i></b>

▱ ෴ ▱ ෴ ▱ ෴ ▱ ෴ ▱ ෴ ▱ ෴ ▱ ෴ ▱ ෴ ▱ ෴ ▱

☗ ☗ ♖☗  ۩ ⌂ ⌂ ۩

☗♜♖♜♖

⌂ ♜

⌂

<b>

Anatoly Golovkov

КОЛУН Я УДЕРЖАТЬ ЕЩЕ НЕ МОГ…

</b>

<i>

Говорят, в Москве затопили. Слава Богу, может близких не коснется хвороба.

Но раньше на Москве кое-где отопления не ждали: топили печку. И главное, что даже в центре - на Серпуховке, на Басманной, на Сретенке.

Я эту науку проходил, в Калининграде (Кёнигсберге), в доме, что строили немцы для рабочих порта и завода подлодок.

Голландка была до потолка, вся в плитке. На изразцах бюргеры в шляпах с пером. И готикой - всякие мудрости. Типа: «Einen kalten Ofen umarmt niemand» (Холодную печь никто не обнимет).

Лучшие дрова ольховые, царские. Мы их не видели. Покупали ель, березу, осину, что привезут. Отец говорил, хороши яблоня и груша. Но старые прусские сады никто рубить не собирался: плодоносили исправно, и яблоки что надо.

Что до козел, то меня к ним приставили рано. И мы с мамой легко таскали друг к другу за ручки пилу, разведенную пленными немцами: давай к тебе, теперь ко мне, вот так, умница!..

Летели на снег опилки пахучие.

Отец колол дрова. В галифе и хромачах, раздетый до пояса, смотрел, где сучья. Потом ударом разваливал чурку на два полена, это четверик. И дальше, на три – шестерик, на четыре – восьмерик. Взмах - хряп!.. Давай, поленья собирай!

Я колун в руках удержать еще не мог.

Вот эти восьмушки пёр на второй этаж. А он - вторую вязанку, с лучиною и щепой - для растопки. Сначала запихивал «Красную звезду». Читанную. Страницы из старого «Радио», вздыхая. И почему-то нещадно - «Крокодил».

Говорил, я на службу, а ты растопишь – осину под конец не оставляй. От нее не займется антрацит. Уголек смачивали водой.

Большие куски я бил молотком. Мордаха черная, руки черные. Зато треснешь по углю, а на половинках чудо! Отпечаток какого-то листа. Типа пальмы. Миллионы лет – дух захватывало. А то и лапы чьи-то, а может хвосты?

Тепло от печи незабвенное. Мама и сестра прислонялись спинами, мы с отцом грели ладони.

На дворе погода лютая, дождь со снегом по стеклам. Ветер воет в заслонках, - ух, страшно воет, как волк.

Чай на столе, тепло в доме, и так дивно посидеть под абажуром.

А все еще живые и свои.

</i>