∰ &emsp; <b>  Хочу всё знать…

</b><i>

<b>

Сын Цветаевой Георгий Эфрон. Дневники. Фотографии

</b>

Сергей Яковлевич удивленно записывал в дневнике и в письмах знакомым и родным, вскоре после его появления на свет: 

"Моего ничего нет.. Удивительный мальчик! Вылитый Марин Цветаев"(с)

7 августа 1925 г., Вшеноры 

Сын Цветаевой Георгий (Мур). 7 августа 1925 г.

Г. С. Эфрон (Мур), 1940 (?)

"Дорогие Лиля и Зина. 28-го получил Вашу открытку и обрадовался ей чрезвычайно. Письма на фронте очень помогают и радуешься им несказанно, как празднику. Вхожу в боевые будни, кстати, мертвых я видел в первый раз в 

жизни: до сих пор я отказывался смотреть на покойников, включая и М. И. А теперь столкнулся со смертью вплотную. Она страшна, безобразна; опасность — повсюду, но каждый надеется, что его не убьет... Предстоят тяжелые бои, т. к. немцы очень зловредны, хитры и упорны. Но я полагаю, что смерть меня минует, а что ранят, так это очень возможно"(с).

Из письма Г. Эфрона родственникам. 30 июня 1944 

(Георгий Эфрон погиб   в начале июля 1944) 

Дневники

"Пересказывать дневники Георгия Эфрона нет смысла. Все, что найдет в них читатель (перипетии семейной истории, рассуждения о международной политике и ходе Второй мировой войны, рассказы о школьных делах и бюрократических мытарствах, переживание собственного одиночества, наблюдения над окружающими людьми, впечатления от прочитанных книг), вне “авторской редакции” теряет значительную долю содержательности, — и это один из решающих аргументов против восприятия их как “фактографии”. Один из самых запоминающихся “автобиографических анализов” Георгия Эфрона, записанный 16 июля 1941 года, не только дает возможность увидеть “семейный портрет” глазами самого младшего члена семьи, но и показывает механизм превращения “фактов” в “концепцию”, достойную литературного текста: “С некоторого времени ощущение, меня доминирующее, стало распад. <…> Процесс распада всех без исключения моральных ценностей начался у меня по-настоящему еще в детстве, когда я увидел семью в разладе, в ругани, без объединения. Семьи не было, был ничем не связанный коллектив. Распад семьи начался с разногласий между матерью и сестрой, — сестра переехала жить одна, а потом распад семьи усилился отъездом сестры в СССР. Распад семьи был не только в антагонизме — очень остром — матери и сестры, но и в антагонизме матери и отца. "(с)

О дневниках:

Ирина Шевеленко

http://magazines.russ.ru/km/2004/3/sh43.html

Георгий Эфрон. Дневники«Критическая Масса» 2004, №3 

Семейные фотографии

http://russianpoetry.ru/blogs/marina-ivanovna-cvetaeva/syn-cvetaevoi-georgii-yefron-dnevniki-fotografi.html

</i>

∰