&emsp; <i>  [°_°][°_°]

[°_°]

(•_•) (•_•)

(•_•)<b>&emsp;  &emsp; <b>Михаил Бару</b>

  &emsp; <i> По дорожке вокруг школьного стадиона идет человек, одетый в толстую синюю куртку и толкает перед собой ручной снегоочиститель на колесах. Вокруг человека и его снегоочистителя роится, точно рабочие пчелы вокруг матки, десяток детей. Им всем очень нужно попасть под снежную струю, вылетающую из раструба снегоочистителя. Если восторг, который дети при этом испытывают, не выпускать легкомысленно, точно пар, в окружающее пространство, а собрать в специальный толстостенный сосуд с посеребренными изнутри стенками, сжать при высоком давлении до кристаллического состояния, потом перемолоть эти кристаллы в порошок, наделать из них крошечных гомеопатических таблеток и класть их под язык всякий раз вместо валидола или нитроглицерина или в дни рождения, или просто по выходным, то… ничего, кроме щекотки в носу не будет. Ну, может быть, еще шум в ушах. Почти не ощущаемый. Вроде остатков эха. Вездесущие ученые, хотя их никто и не просил, успели доказать, что восторг, как только попадает в организм извне, – так мгновенно разрушается ферментами слюны. Прямо во рту. Короче говоря, или ты производишь восторг сам или…, но можно, как советуют ученые, просто смотреть на детей, роящихся вокруг снегоочистителя или вокруг чего угодно. Восторга никто не обещает, но, если разобраться… К счастью, ученые еще не разобрались.

<i>

По дорожке вокруг школьного стадиона идет человек, одетый в толстую синюю куртку и толкает перед собой ручной снегоочиститель на колесах. Вокруг человека и его снегоочистителя роится, точно рабочие пчелы вокруг матки, десяток детей. Им всем очень нужно попасть под снежную струю, вылетающую из раструба снегоочистителя. Если восторг, который дети при этом испытывают, не выпускать легкомысленно, точно пар, в окружающее пространство, а собрать в специальный толстостенный сосуд с посеребренными изнутри стенками, сжать при высоком давлении до кристаллического состояния, потом перемолоть эти кристаллы в порошок, наделать из них крошечных гомеопатических таблеток и класть их под язык всякий раз вместо валидола или нитроглицерина или в дни рождения, или просто по выходным, то… ничего, кроме щекотки в носу не будет. Ну, может быть, еще шум в ушах. Почти не ощущаемый. Вроде остатков эха. Вездесущие ученые, хотя их никто и не просил, успели доказать, что восторг, как только попадает в организм извне, – так мгновенно разрушается ферментами слюны. Прямо во рту. Или ты производишь его сам или… запиваешь таблетки большим количеством коньяка.

 <i>

Каждому писателю хочется начать свой рассказ или повесть или роман с какой-нибудь особенной, эффектной фразы, после которой читатель уже ни за что не сможет оторваться от повествования. Хорошо, если ты рассказываешь о Париже или о Мадриде. Про Париж и говорить нечего. Просто берешь в качестве эпиграфа строчку Бродского «В Париже, ночью, в ресторане…», и она за собой сама дальше потащит твой рассказ, как на веревочке. Да и с Мадридом ничуть не сложнее. «Ах, наконец достигли мы ворот Мадрита! Скоро я полечу по улицам знакомым, усы плащом закрыв, а брови шляпой». Да будь ты хоть бритый бухгалтер преклонных годов в засаленном халате и шлепанцах, а все равно подкрутишь вверх несуществующие усы, залихватски заломишь бровь, запахнешься халатом и полетишь за автором по незнакомым улицам. Ты найди такую фразу, когда станешь рассказывать о райцентре Сергач в Нижегородской губернии. Тут хоть наизнанку вывернись, хоть всего Бродского перетряси и всего Пушкина…