⩬⩫⩬⩫⩬⩫⩬⩫⩬⩫⩬⩫⩬⩫⩬
⩬⩫⩬⩫⩬⩫⩬
<b>
Владимир Высоцкий – о Василии Шукшине
</b><i>

"Когда мне сказали, что умер Вася Шукшин... Я никогда не плакал. Вообще, даже когда маленький был. Наверное, не работают железы... И когда мне сказали, что Вася Шукшин умер, у меня первый раз брызнули слёзы из глаз.

И вообще, все друзья, кому сообщали... Андрюша Тарковский в обморок упал просто. Мы никто не ждали этого... Это было невозможно. Нам казалось, что он будет очень долго жить. Я бросил спектакли в Ленинграде и поехал в Москву на панихиду. Ехал на машине, ехал пять часов...

Приехал в Москву, было очень много людей. Стояла толпа людей в Доме кино, а сверху висел портрет его. И всё, что говорили люди... Они такую глупость говорили! По сравнению с такой великой смертью они говорили всякую ерунду... Нет таких слов, которые могут быть рядом с такой большой смертью...". </i>

(Цит. по фонограмме, сделанной в Велико-Тырново, Болгария, 17 сентября 1975 года).

--------

"Я написал на смерть Васи Шукшина стихи, которые единственный журнал сразу предложил напечатать. Это ленинградский журнал ("Аврора", – М. Ц.). Но потом и они чего-то там такое... Я не знаю, почему они отказались, стали корнать. Но я эти стихи оставил, сохранил... Это длинная, довольно большая поэма".

(Цит. по фонограмме выступления в "Ambassador Club", Торонто, Канада, 12 апреля 1979 года).
<i>

Памяти Василия Шукшина

Ещё ни холодов, ни льдин.

Земля тепла. Красна калина.

А в землю лёг ещё один

На Новодевичьем мужчина.

"Должно быть, он примет не знал, –

Народец праздный суесловит, –

Смерть тех из нас всех прежде ловит,

Кто понарошку умирал".

Коль так, Макарыч, – не спеши,

Спусти колки, ослабь зажимы,

Пересними, перепиши,

Переиграй – останься живым.

Но в слёзы мужиков вгоняя,

Он пулю в животе понёс,

Припал к земле, как верный пёс.

А рядом куст калины рос,

Калина – красная такая...

Смерть самых лучших намечает

И дёргает по одному.

Такой наш брат ушёл во тьму!...

Не буйствует и не скучает.

А был бы "Разин" в этот год.

Натура где – Онега, Нарочь?

Всё печки-лавочки, Макарыч!

Такой твой парень не живёт.

Вот после временной заминки,

Рок процедил через губу:

"Снять со скуластого табу

За то, что он видал в гробу

Все панихиды и поминки.

Того, с большой душою в теле

И с тяжким грузом на горбу,

Чтоб не испытывал судьбу,

Взять утром тёпленьким с постели!"

И после непременной бани,

Чист перед Богом и тверёз,

Вдруг взял да умер он всерьёз,

Решительней, чем на экране.

1974