<i><b> ◖ ИзЪ старыхЪ московскiхЪ газетЪ
Не врут календари…◗ ✍ </i> </b>
<i><u>
1826 — Казнь пятерых декабристов: П. И. Пестеля, С. И.
Муравьёва-Апостола, М. П. Бестужева-Рюмина, К. Ф. Рылеева, П. Г. Каховского.
</u> </i>
<i>
Расплата за «воздух свободы»
«Я не спал, — вспоминает Оболенский, — нам велено было
одеваться. Я слышал шаги, слышал шепот... Прошло несколько времени, слышу звук
цепей; дверь отворилась на противоположной стороне коридора. Цепи тяжело
зазвенели, слышу протяжный голос друга неизменного, Кондратия Федоровича
Рылеева: «Простите, простите, братья!» — и мерные шаги удалились к концу
коридора. Я бросился к окошку. Начинало светать».
«В два часа ночи в последний раз прозвенели цепи, — пишет
Розен. — Пятерых Мучеников повели вешать в ров Кронверкской куртины. Сергей
Муравьев-Апостол дорогою сказал громко провожавшему священнику, что вы ведете
пять разбойников на Голгофу — и «которые, — отвечал священник, — будут одесную
Отца». Рылеев, подходя к виселице, произнес: «Рылеев умирает как злодей, да
помянет его Россия!»
Рассвет настал хмурый, сырой. Рылеев вышел чисто одетый — в
сюртуке, хорошо выбритый. Кандалы поддерживал продернутым через одно звено
носовым платком. Остальные также перед выходом привели себя в порядок. Кроме
Каховского, который не стал даже причесываться.
Их повели сначала к обедне в Петропавловский собор. Затем в
сопровождении Мысловского, полицеймейстера Чихачева и взвода гренадеров
Павловского полка — к эшафоту.
Мысловский запомнил слова Пестеля, который, увидев виселицу,
сказал: «Ужели мы не заслужили лучшей смерти? Кажется, мы никогда не отвращали
чела своего ни от пуль, ни от ядер. Можно было бы нас расстрелять».
Мысловский обратился с утешениями к Рылееву. Тот взял его
руку и положил себе на сердце: «Слышишь, отец, оно не бьется сильнее прежнего».
Перед тем как их привели на место, на площади, в виду
приготовленной виселицы — перекладины на двух столбах, была совершена
гражданская казнь над всеми остальными декабристами. Им снова прочли приговор,
затем ломали над их головами шпаги, с военных срывали мундиры и бросали в костры.
В этих кострах — их было четыре — еще тлели мундиры и эполеты, рдели
раскалившиеся ордена, когда сюда пришли пятеро смертников. С них сорвали
верхнюю одежду, бросили ее в огонь, надели на них белые балахоны и каждому
привязали кожаный нагрудник с надписью — белым по-черному. У Рылеева:
«Преступник Кондрат Рылеев».
『』
Инженер Матушкин с подручными возился у виселицы — там не все было
готово. Палач и его помощник, выписанные то ли из Швеции, то ли из Финляндии,
налаживали петли. Виселица оказалась слишком высокой — послали в Училище
торгового мореплавания за скамьями. Пока их везли, пятеро осужденных сидели на
траве и беседовали. Сорвав травинки, кинули жребий, кому идти первым, кому
вторым и так далее — на казнь. На скамьи они взошли в том порядке, какой выпал
по жеребьевке. Им надели на шеи петли, а сверху надвинули на глаза колпаки. Тут
Рылеев спокойно заметил, что надо бы связать руки. Палачи спохватились и
исполнили это.
Барабаны били мерную дробь. В молчании стояли солдаты. Верхом на
лошадях наблюдали за экзекуцией генерал-губернатор Голеншцев-Кутузов,
генерал-адъютанты Чернышов и Бенкендорф. Были тут также обер-полицеймейстер
Княжнин, флигель-адъютант Дурново, несколько военных и полицейских офицеров. На
берегу — у стен крепости — толпились петербургские жители. Много народу
собралось и на Троицком мосту — там были барон Дельвиг, Николай Греч,
родственники многих декабристов. Оттуда хорошо была видна огромная виселица. Не
было в толпе равнодушного лица — все плакали.
Веревки оказались разной толщины и плохого качества. Когда палач
нажал на рычаг, скамьи и помост провалились в яму. Пестель и Каховский повисли,
а три веревки оборвались — Муравьев-Апостол, Бестужев-Рюмин и Рылеев с грохотом
(они ведь были в кандалах) обрушились в ту же яму — вслед за досками и
скамьями. Бестужев-Рюмин от удара о доски потерял сознание. Рылеев расшиб себе
голову — кровь заливала ему лицо. Кто-то из солдат заметил: «Знать, бог не
хочет их смерти». Да и обычай был на всем свете, исстари: сорвался висельник —
его счастье, — и дважды не вешали.
— Вешать, вешать
их скорее! — бешено заорал Голенищев-Кутузов. Палачи выволокли из ямы
несчастных.
Рылеев поднялся на ноги, посмотрел в глаза Кутузову. В полной
тишине раздались его медленные слова:
— Вы, генерал,
вероятно, приехали посмотреть, как мы умираем. Обрадуйте вашего государя, что
его желание исполняется: вы видите — мы умираем в мучениях.
— Вешайте их
скорее снова! — крикнул Кутузов. Даже Бенкендорф не выдержал — пал ничком на
шею своей лошади и в таком положении оставался до конца этой расправы.
- Подлый опричник тирана! — крикнул в ответ Рылеев. — Дай же
палачу твои аксельбанты, чтоб нам не умирать в третий раз!
- Проклятая земля, где не умеют ни составить заговора, ни судить,
ни вешать, — сказал Сергей Муравьев-Апостол.
Бестужев-Рюмин не мог держаться на ногах, — на помост во второй
раз его подняли палачи. На них снова накинули петли...
— Прощаю и
разрешаю! — закричал Мысловский, подняв крест, но тут же зашатался и упал без
чувств. Когда он очнулся — все было кончено.
≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡
『』http://www.patiks.ru/txt/3dekab77.shtml
≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡
❍
Картинки
https://www.google.ru/search?q=%D0%BA%D0%B0%D0%B7%D0%BD%D1%8C+%D0%BF%D1%8F%D1%82%D0%B5%D1%80%D1%8B%D1%85+%D0%B4%D0%B5%D0%BA%D0%B0%D0%B1%D1%80%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%BE%D0%B2&newwindow=1&es_sm=122&source=lnms&tbm=isch&sa=X&ei=8D7RU_W8O4aG4gT_toC4Bw&ved=0CAkQ_AUoAg&biw=1011&bih=697
</i>
Комментариев нет:
Отправить комментарий