ฯ ะ ๆ แ ฯ ะ ๆ แ ฯ ะ ๆ แ ฯ ะ ๆ แ ฯ ะ ๆ แ ฯ ะ ๆ แ ฯ ะ ๆ แ ฯ ะ ๆ แ ฯ ะ ๆ แ ฯ ะ ๆ แ ฯ ะ ๆ แ ฯ
<i><b>
░ Про Ирину ОДОЕВЦЕВУ
</i></b>
ฯ ะ ๆ แ ฯ ะ ๆ แ ฯ ะ ๆ แ ฯ ะ ๆ แ ฯ ะ ๆ แ ฯ ะ ๆ แ ฯ ะ ๆ แ ฯ ะ ๆ แ ฯ ะ ๆ แ ฯ ะ ๆ แ ฯ ะ ๆ แ ฯ
<i>
Она родилась в Риге, над устьем Даугавы. Известно, что
никакой Ирины Владимировны тогда не было, а была Ираида, дочка присяжного
поверенного Густава Гейнике. У нее были домашние учителя, затем она училась в
гимназии, все было, как у всех, – и первый муж, некто Попов, не оставивший
следа в истории, и переезд в Петербург, и стихи. Когда писание стихов вошло у
Ираиды в привычку, она взяла псевдонимом имя матери и стала Ириной Одоевцевой.
Она была ученицей Николая Гумилева и вышла замуж за поэта
Георгия Иванова, которого ей представил Николай Гумилев: «Самый молодой член
цеха и самый остроумный, его называют «общественное мнение», он создает и губит
репутации. Постарайтесь ему понравиться». «Первая ученица» выполнила совет
Гумилёва, и даже, можно сказать, перевыполнила. Она понравилась Иванову так сильно,
что тот развёлся с первой женой. Иванов и Одоевцева поженились 10 сентября 1921
года, чтобы прожить вместе 37 лет.
В 1923 году Одоевцева эмигрировала из СССР, и большая часть
её жизни прошла в Париже. Наследство Густава Гейнике досталось победившему
классу, однако в Париже на гонорары можно было жить. Романы Ирины Одоевцевой
переводились на несколько языков, но в СССР никто их не издавал. К ней, и к
Иванову, который скончался в 1958 году, применимы слова Одоевцевой об
эмигрантских писателях: «Более, чем хлеба, им не хватало любви читателя, и они
задыхались в вольном воздухе чужих стран».
Все свои стихи Иванов посвятил супруге, которая боготворила
его, писала о нём. Заподозрив у себя чахотку, она пыталась умереть и
отказываясь от еды, чтобы не быть обузой.
Одоевцева писала мемуары. Будучи активной участницей
различных литературных кружков, Одоевцева была знакома со многими деятелями
культуры Серебряного века и парижской эмиграции. Героями её воспоминаний были
Николай Гумилев, Осип Мандельштам, Андрей Белый, Зинаида Гиппиус, Иван Бунин,
Ларисса Андерсен и многие другие литераторы.
Фурор произвели две ее мемуарные книги о первой половине
двадцатого столетия – «На берегах Невы» в 1967 году и «На берегах Сены»,
насписанная с 1978–го по 1981-й годы. «Оставшиеся в живых немногие ревнивые
свидетели тех лет традиционно обвинили ее в искажениях, неточностях. Тем не
менее, обе эти книги являются драгоценными историческими документами, даже если
там есть аберрации и чересчур вольная игра фантазии» - рассказывал Евгений
Евтушенко.
Живой свидетель эпохи, участница совместного рукописного
альманаха Гумилева, Георгия Иванова, Мандельштама, среди прочего литературного
наследия оставила блестящие воспоминания. В Париже она вышла замуж во второй
раз, но бедствовала. Узнав о её положении, Союз Писателей пригласил Ирину
Одоевцеву в СССР. Весной 1987 года на волнах «перестройки» Одоевцева
(похоронившая уже и третьего мужа, писателя Якова Горбова) вернулась на берега
Невы. После чего ее мемуарами, которые были изданы огромным тиражом,
зачитывалась вся Россия. Третья книга мемуаров – «На берегах Леты» – осталась
недописанной.
Ирина Одоевцева скончалась 14 октября 1990 года, и была
похоронена в Санкт-Петербурге на Волковском кладбище.
ฯ ะ ๆ แ ฯ ะ ๆ แ ฯ ะ ๆ แ ฯ ะ ๆ แ ฯ ะ ๆ แ ฯ ะ ๆ
В этот вечер парижский, взволнованно-синий,
Чтобы встречи дождаться и время убить,
От витрины к витрине, в большом магазине
Помодней, подешевле, получше купить.
С неудачной любовью... Другой не бывает -
У красивых, жестоких и праздных, как ты.
В зеркалах электрический свет расцветает
Фантастически-нежно, как ночью цветы.
И зачем накупаешь ты шарфы и шляпки,
Кружева и перчатки? Конечно, тебе
Не помогут ничем эти модные тряпки
В гениально-бессмысленной женской судьбе.
- В этом мире любила ли что-нибудь ты?..
- Ты должно быть смеешься! Конечно любила.
- Что?- Постой. Дай подумать! Духи, и цветы,
И еще зеркала... Остальное забыла.
1950
Все снится мне прибой
И крылья белых птиц,
Волшебно-голубой
Весенний Биарриц.
И как обрывок сна,
Случайной встречи вздор,
Холодный, как волна,
Влюбленный, синий взор.
1951.
ฯ ะ ๆ แ ฯ ะ ๆ แ ฯ ะ ๆ แ ฯ ะ ๆ แ ฯ ะ ๆ แ ฯ ะ ๆ
НА БЕРЕГАХ СЕНЫ
ЛЮБОВЬ ДВИЖЕТ СОЛНЦЕ
И ДРУГИЕ ЗВЕЗДЫ.
Данте
ОТ АВТОРА
Мои воспоминания — “На берегах Невы” и “На берегах Сены” —
своим появлением на свет обязаны исключительно Юрию Константиновичу Терапиано,
памяти которого я и посвящаю эту книгу. Он был ее первым читателем, первым
судьей. Конечно, глава о самом Юрии Константиновиче написана мною уже после
того, как смерть безжалостно похитила его у нас. Он не дождался выхода книги в
свет. Но то, о чем он мечтал, то, во что заставил поверить и меня, сбывается:
моя книга, которая за рубежом дошла всего до нескольких тысяч читателей —
плачевно малы стали тиражи наших эмигрантских изданий! — теперь отправляется к
сотням тысяч читателей на нашей родине. Я счастлива, что могу донести до вас,
мои дорогие читатели, дыхание и чувства тех, кто так долго жил без родины,
счастлива, что могу их сегодня для вас воскресить.
В предисловии к книге “На берегах Невы” я просила у читателя
любви к тем, о ком пишу, потому что, как сказал Габриэль Марсель, “любовь
дарует временное бессмертие”. Каждый раз, когда произносишь “я тебя люблю”,—
это значит, что ты не умрешь, не умрешь, пока я, любящий тебя, буду жить.
И читатели в своем сердце и памяти откликнулись на мою
просьбу. За это я им глубоко благодарна.
Теперь я обращаюсь к вам с той же просьбой о любви к людям,
о которых я пишу в этой книге. Все они нуждаются в еще большей любви не только
потому, что “горек хлеб и круты ступени земли чужой”, но и потому, что еще
более, чем хлеба, им не хватало любви читателя, и они задыхались в вольном
воздухе чужих стран. Ведь всем поэтам больше всего нужна любовь. Петрарка
писал: “Я не хочу, чтобы меня через триста лет читали. Я хочу, чтобы меня
любили”.
Нет другой страны, где так любят и ценят писателей, а
особенно поэтов, как в России. Здесь считают, что поэты мыслят стихами.
Я согласна с Мариной Цветаевой, говорившей в 1923 году, что
из страны, в которой стихи ее были нужны, как хлеб, она попала в страну, где ни
ее, ни чьи-либо стихи никому не нужны. Даже русские люди в эмиграции перестали
в них нуждаться. И это делало поэтов, пишущих на русском языке, несчастными.
И если вы, мои читатели, исполните мою просьбу и полюбите
тех, о ком я сейчас пишу,— вы обязательно подарите им временное бессмертие, а
мне сознание, что я не напрасно жила на этом свете. О, любите их, любите,
удержите их на земле!
1983—1989 Париж — Москва
≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡
http://chtoby-pomnili.com/page.php?id=287
≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡
ฆ ๙ ฆ ๙ Фотографии
https://www.google.ru/search?q=%D0%B8%D1%80%D0%B8%D0%BD%D0%B0+%D0%BE%D0%B4%D0%BE%D0%B5%D0%B2%D1%86%D0%B5%D0%B2%D0%B0&newwindow=1&es_sm=122&source=lnms&tbm=isch&sa=X&ei=kxjUU9rCPI3S4QTaz4DwDA&ved=0CAgQ_AUoAQ&biw=1011&bih=697
</i>
Комментариев нет:
Отправить комментарий