<b>Помним
</b>
    ✨ ░ ✨ ░
✨ ░ ✨ ░
✨
<b>
   
  Виктория Шохина
 
  Анатолий Рыбаков:
человек нормы
14 января родился автор «Кортика», «Тяжёлого песка» и «Детей
Арбата»
</b>
 ﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌﹌
<i>
На протяжении
более 50 лет он был, наверное, единственным настоящим русским автором
бестселлеров. Не зря чуткие к успеху американцы поместили его портрет на
обложке журнала Time (из русских писателей до Рыбакова подобной чести удостаивался
только Солженицын).
Биография
Рыбакова, по сути, та же, что у Солженицына, разве что в другой
последовательности. Арест, ссылка, война. Но он не стал творить из своей жизни
идеологический миф.
<b>
1933-й и другие
</b>
В 1933 году,
будучи студентом Московского института инженеров транспорта, он получил три
года ссылки по статье 58.10 (антисоветская пропаганда и агитация) — за
стенгазету и выступление на дискуссии «как бы примиренчески по отношению к
троцкистской оппозиции». Отбыв ссылку, мотался по стране, работал на разных
работах — там, где не надо заполнять анкеты. «Став своего рода «бомжем», я как
бы выпал из поля зрения органов, которые всё время «подбирали» тех, кто однажды
побывал у них в лапах…»
Прошёл всю
войну — от обороны Москвы до штурма Берлина. Начал рядовым, закончил в звании
гвардии инженер-майора. Осенью 1945-го «за проявленное отличие в боях с
немецко-фашистскими захватчиками» был признан не имеющим судимости. Но
полностью реабилитирован только в 1960-м.
Литературный
дебют Рыбакова состоялся, когда ему было 37 лет. «Кортиком» (а потом и
«Бронзовой птицей») наслаждались школьники нескольких поколений. Свежесть
чувств, острота переживаний, манящие тайны, пионерская романтика, запутанные
дворы Арбата, бронзовая змейка на рукоятке кортика («с открытой пастью и
загнутым кверху язычком»)…
Потом он
ударился в так называемую производственную прозу — эту территорию он знал вдоль
и поперёк. За роман «Водители» (1950) получил Сталинскую премию 2-й степени.
Вроде бы при обсуждении сам Сталин сказал: «Хороший роман, лучший роман
минувшего года». А потом напомнил собравшимся, что автор — контрреволюционер и
имеет судимости. Автора тут же выкинули из списка. Потом выяснилось, что
судимость одна, притом снятая, и его, опять же по воле вождя, в списке восстановили…
Три повести про
Кроша (1960—1970) тоже имели успех. И стали своего рода классикой юношеского
чтения.
Но Рыбаков
готовил бомбу — разорвалась она в 1978-м. Это был «Тяжёлый песок» — первый (и,
пожалуй, единственный такого масштаба) роман на еврейскую тему. История
непростой еврейской семьи с 1910-го до 1943-го была рассказана в колоритной
русско-еврейской интонации: «Что было особенного в моём отце? Ничего. Правда,
он родился в Швейцарии, в Базеле. В нашем городке не так уж много уроженцев
Швейцарии. Говоря точнее, им был только мой отец. В остальном — обыкновенный
сапожник. Плохой сапожник…» Роман читался как откровение, особенно на фоне
эмиграции евреев и антисионистской пропаганды.
Надо сказать,
что Рыбаков не был зациклен на антисемитизме. Говорил, что никогда не
подвергался антисемитским нападкам. Он вообще представлял собой привлекательный
тип независимого и свободного русского еврея. Но притом ощущал себя частью
еврейского народа: «Я видел, что немцы с ним сделали. Я видел ТОТ Освенцим. Я
был под Краковом во время войны. Я видел могилы, рвы, заваленные еврейскими
телами… Я видел уничтоженные города, выжженные местечки… это моя кровь
проливалась…»
Ещё в 1950-е он
начал работать над романом «Дети Арбата». В 1964-м отнёс его в «Новый мир».
Твардовский прочёл рукопись за сутки и очень хотел её напечатать. Роман
анонсировали на 1966 год, автору даже заплатили аванс, но не пропустили.
«Дети Арбата»
были опубликованы только в 1987 году, в журнале «Дружба народов». Роман, наряду
с фильмом «Покаяние» Абуладзе, стал символом перестройки. И принёс автору
мировую славу.
История Саши
Панкратова — это (в значительной мере) история самого Рыбакова. Другой главный
герой здесь — Иосиф Виссарионович Сталин.
<b>
Сталин как
образ
</b>
Сталин —
сосредоточие и проекция не только нашего коллективного подсознания, но и
писательского эго. Два принципиально разных подхода к изображению вождя — в
романах Солженицына и Рыбакова, которые писались в одно и то же время.
«В круге
первом» Сталин — «незаконный сын, приписанный захудалому пьянице-сапожнику»
(хорошо, хоть не плотнику!). Заурядный «маленький желтоглазый старик» «с
жирными влажными пальцами, оставляющими следы на бумаге» (жирные пальцы,
конечно, из стихов Мандельштама). Ничтожество вождя, сбрасывание его с
поднебесных вершин власти Солженицын осуществляет, артикулируя неприятные
физиологические моменты: Сталин переедает (на своём юбилее), ему и
«отрыгивается тухло», и в животе каменная тяжесть, и слабительное не помогает.
Сталин с удовольствием читает свою биографию, комментируя по ходу: «Да, народу
повезло», «Скромность — это очень верно» и т.п. Он тоскует по настоящему Другу,
которого у него никогда не было и быть не могло. Здесь присутствуют все штампы либерального
антисталинизма, следующие известным словам Троцкого — «наиболее выдающаяся
посредственность нашей партии».
В «Детях
Арбата» Рыбакова образ вождя возникает вначале отражённым светом — из чьих-то
разговоров: «Говорят, он небольшого роста. — Как и мы с тобою. — А на трибуне
кажется высоким. — Да. <...> Правда, Ленин писал, что Сталин груб и
нелоялен? — Откуда ты знаешь? — Какая разница... Знаю. Писал ведь?!» Потом
вождь предстаёт так, как видели его большинство советских людей, — на демонстрации.
«Черноусое лицо, точно сошедшее с бесчисленных портретов и скульптур. Он стоял,
не шевелясь, в низко надвинутой фуражке. Гул нарастал. Сталин! Сталин!» На
другой демонстрации «все на трибуне в тёплых шапках, но уши опущены только у
Сталина, ему холодно, и это делало его облик ещё более простым и человечным».
Сталин здесь
читает не свою биографию, а историков — Соловьёва, Ключевского, Покровского и
классиков — от Пушкина и Гоголя до Чехова. И, конечно, Горького... Бренную
оболочку вождя писатель тоже не оставляет без внимания. Но выбирает более
нейтральную территорию — протезирование зубов (вообще Сталин как пациент —
обязательная примета почти всех произведений, где он появляется…)
На Сталина
Рыбаков смотрит не со стороны, а как бы изнутри. Он объяснял когда-то: «Я
разговаривал как Сталин. Я настолько в него вошёл, что, кажется, могу думать
как он, рассуждать как он, так, как он рассуждает...» Фраза, вложенная
Рыбаковым в уста вождя: «Смерть решает все проблемы. Нет человека, и нет
проблемы», воспринимается как настоящая сталинская...
Да, Рыбаков был
антисталинистом, и «Дети Арбата» — прежде всего антисталинский роман. Тем не
менее образ вождя здесь не карикатурный, но адекватный. И потому позволяет
приблизиться к пониманию Сталина.
Согласно одному
из расхожих стереотипов, «Дети Арбата» были тогда опубликованы вместо книг
Солженицына — как паллиатив и эвфемизм. В этой точке тогда сошлись и
«либералы», и «патриоты» — степень идеологизированности у них была одинаково
запредельная.
Были, конечно,
и оттенки. Так, «либералы» требовали от Рыбакова «договорить всё до конца» (как
будто у истории и у литературы есть конец!). А один представитель
«патриотического стана» говорил: «Образ Сталина у него неплох, но лучше бы
Рыбакову писать про Кагановича». В ответ Рыбаков посоветовал ему писать про
Пуришкевича…
<b>
В партиях не
состоял
</b>
«Дети Арбата»
воспринимались не только как литературная, но и как политическая акция. Хотя
отношение к политике у Рыбакова было скорее настороженное. «Политик и писатель
— это не только разные, но и сугубо противоположные профессии, — говорил он. —
Для политика главное — власть. Для писателя, настоящего, главное — держаться
подальше от власти». Он и держался. С гордым достоинством писал в
автобиографии: «Ни в каких политических партиях никогда не состоял и не
состою».
При этом он
искренне верил, что большевики первого призыва «были чистые, бескорыстные люди…
Они были бескомпромиссны, нетерпимы к чужому мнению, имели другие недостатки.
Но в них было много хорошего. В них было жертвенное начало — они могли принести
себя в жертву другим людям, и они думали о других». Может, и наивно. Но
симпатично.
Он был
воплощением нормы. Той самой нормы, которой нам так не хватает. Ему претила
переоценка Великой Отечественной войны, вошедшая в моду в начале 1990-х. Он не
понимал, как предателя Власова можно объявлять борцом со сталинизмом и
тоталитаризмом.
Не принимал
позиции авторов «письма сорока двух», которые приветствовали расстрел Белого
дома в 1993-м. «Писатель не может одобрять пролития крови…»
…В ноябре 1995
года в Музее Герцена на Сивцевом Вражке Анатолий Рыбаков читал главы из
«Романа-воспоминания». Красивый, породистый, элегантный (тёмно-синий пиджак,
голубая рубашка, красная жилетка), седые до голубизны волосы, смуглое живое
лицо. «Классный дедушка!» — выдохнула юная студентка.
Он читал мерно,
без нажима, о чём бы ни шла речь — о войне, революции, голоде, смерти… Читал
про дедушку и бабушку из местечка, про то, как ходил с дедушкой в синагогу, про
родителей социал-демократов, про себя, комсомольца и атеиста. Про похороны
Есенина и про Яна Дзержинского, рыхлого мальчика в очках, сына чекиста. Изредка
Рыбаков позволял себе едва уловимую усмешку умного человека (вообще он легко и
хорошо смеялся). «Устали?» — спрашивал время от времени. «Ещё!» — просила
аудитория. Почти полтора часа его слушали как заворожённые. Таково было обаяние
текста. И обаяние автора.
В конце
«Романа-воспоминания» Рыбаков объявил о новом романе. Он начал работать над
ним, когда ему было 86 лет. Рабочее название — «Сын».
«Мой муж —
Анатолий Рыбаков, умер 23 декабря 1998 года ночью, во сне. Не вскрикнул, не
застонал» — так Татьяна Рыбакова, жена писателя, начала свою книгу «Счастливая
ты, Таня!». Умная, красивая, весёлая жена была ему под стать.
Полностью
читать ❥•••• http://www.chaskor.ru/article/anatolij_rybakov_chelovek_normy_21815
   
</i>
✨ ✨
Дело не в том, в
какую ситуацию попадает человек, — это часто от него не зависит. Дело в том,
как человек выходит из этой ситуации, — это всегда зависит только от него.
••
Только слепой
не видит, что делается. Хапают, рвут, тащат, дают взятки, берут взятки. Мелкота
все сваливает на четыре «у»: усушка, утруска, угар, утечка; крупняки становятся
миллионерами на четырех «без»: бесхозяйственность, безответственность,
безграмотность, безразличие.
••
Незаменимых у
нас нет: сегодня я, завтра ты. Хотя если вдуматься, то эти слова бессмысленны.
Если в библиотеке нет Пушкина, я могу заменить его Толстым, но это будет
Толстой, а не Пушкин.
••
В большом
коллективе человек нивелируется.
</i>
✨ ✨
</i>
✨ ✨ ✨ ✨ ✨ ✨
✨ ░
✨ ░ ✨
░ ░ ░ ░✨
░✨
✨
Комментариев нет:
Отправить комментарий