Арро Мейерхольд

██████████████████████████

██▀░░░░░░░▀████▀░░░░░░░▀██

█░░░░░░░░░░░██░░░░░░░░░░░█

█░▐█▌░░░▐█▌░██░▐█▌░░░▐█▌░█

█░░░░░░░░░░░██░░░░░░░░░░░█

█░░█▄░░░▄█░░██░░░▄███▄░░░█

█░░░▀███▀░░░██░░█▀░░░▀█░░█

██░░░░░░░░░████░░░░░░░░░██

███▄░░░░░▄██████▄░░░░░▄███

██████████████████████████&emsp;  <b>Владимир Арро </b>

<i>

МЕЙЕРХОЛЬД И ГЛАДКОВ. Из рабочей тетради

7 октября 1977 г. Всеволод Мейерхольд: «Ультрафиолетовые лучи главной идеи спектакля должны быть невидимы и проникать в зрителя так, чтобы он их не замечал».

Александр Гладков: „Моя голова полна выдуманными и полунаписанными пьесами, они мешают мне жить и думать о новом, они загнивают и отравляют свежесть новых выдумок. Надо расчистить это кладбище идей, освободиться от того, что уже давно засело в голове, - освободиться двумя путями: часть закончить, другую (большую) часть забыть...“

Снилось мне, что я работаю в театре у Мейерхольда. Гладкова он куда-то отсылает, а мне машет рукой - за мной! И мы бежим к широкой двухмаршевой лестнице. Он пробует проскользить по ступеням, как по ледяной горке, у него получается плохо, а я преодолел оба марша одним махом... Но там, внизу, была еще маленькая лестница без перил, он съехал и упал. И с удивлением увидел, что я удержался. Он попросил выкрасить для него стул бронзовой краской. И я красил.