"...Как-то, собеседуя вот так на нарах, я услышал, как один из верных шестерок Одессы обозвал другого жидом. Я обернулся и сказал, чтоб фильтровал земляк базар, поскольку я еврей и кличка эта – оскорбительна для нас. А поворотился – с изумлением смотрел на меня друг Одесса.
– Какой же ты еврей, Мироныч? – сказал он. – Ты что так взвился?
– Может, предъявить тебе, Одесса? – спросил я. – Он у меня всегда с собой, нас так и немцы отличали.
– Я на тебя в бане насмотрелся, – засмеялся Одесса. – Не спеши вынать, Мироныч, пока вставить некуда. И признак этот мне не суй. Ты и по паспорту еврей, я знаю, только ты другой, ты наш, не эти.
– А ну-ка изложи, – попросил я.
Такой подход был начисто мне неизвестен, явно речь шла не о том, что я хоть и еврей, но хороший.
И тут услышал удивительную я концепцию... По Одессе выходило, что злокозненность евреев несомненна и что тайный заговор евреев – очевиден, только это некие международные еврейские злодеи, миру невидимые. А в империи прогнившей нашей опознать их легко: эти евреи окопались во всех центральных министерствах и в Центральном Комитете коммунистической партии. А третье место их потаенного кучкования (это Одессе, по всей видимости, личный опыт подсказал) – фотоателье в столицах всех республик.
– Какой же ты еврей, Мироныч? – сказал он. – Ты что так взвился?
– Может, предъявить тебе, Одесса? – спросил я. – Он у меня всегда с собой, нас так и немцы отличали.
– Я на тебя в бане насмотрелся, – засмеялся Одесса. – Не спеши вынать, Мироныч, пока вставить некуда. И признак этот мне не суй. Ты и по паспорту еврей, я знаю, только ты другой, ты наш, не эти.
– А ну-ка изложи, – попросил я.
Такой подход был начисто мне неизвестен, явно речь шла не о том, что я хоть и еврей, но хороший.
И тут услышал удивительную я концепцию... По Одессе выходило, что злокозненность евреев несомненна и что тайный заговор евреев – очевиден, только это некие международные еврейские злодеи, миру невидимые. А в империи прогнившей нашей опознать их легко: эти евреи окопались во всех центральных министерствах и в Центральном Комитете коммунистической партии. А третье место их потаенного кучкования (это Одессе, по всей видимости, личный опыт подсказал) – фотоателье в столицах всех республик.
===== 2
<i>
Я фотоателье оспаривать не стал и смехом миф Одессы не оскорбил, ибо обидчивость давно сидевших знал и чтил. Я у него только спросил, перебирая мысленно вождей с плакатов:
– Что же, Одесса, получается по-твоему, что и Хрущев с его свинячей ряхой – тоже еврей?
– Ну, может, смесь какая, но еврей, – уверенно ответил Одесса.
– И Брежнев тоже?
– Жид молдавский, – не задумавшись ни на секунду, сказал Одесса и великодушно добавил: – Ты на слово-то не обижайся, Мироныч, я тебе уже сказал, что ты здесь ни при чем.
– Что ж, и Андропов? – не унимался я. Этого верховного мерзавца с интеллектом я тогда особо выделял, изощренных пакостей от него ожидая.
- Ты, Мироныч, побывал бы у меня на родине в Енисейске, – сказал Одесса улыбчиво, – ты такого глупого, прости, вопроса никому уже не задал бы. Там есть у нас зубной врач Лифшиц – две капли воды с твоим Андроповым. А ты сомневаешься.
Я на мгновение замолк, и тут Одесса ключевую, поразительную мысль мне сообщил. Только великий, никуда не торопящийся народ найти способен такой точный аргумент для своих мифов и легенд.
- Если б они были русские люди, разве они так бы поступали со своим родным народом?".
Я фотоателье оспаривать не стал и смехом миф Одессы не оскорбил, ибо обидчивость давно сидевших знал и чтил. Я у него только спросил, перебирая мысленно вождей с плакатов:
– Что же, Одесса, получается по-твоему, что и Хрущев с его свинячей ряхой – тоже еврей?
– Ну, может, смесь какая, но еврей, – уверенно ответил Одесса.
– И Брежнев тоже?
– Жид молдавский, – не задумавшись ни на секунду, сказал Одесса и великодушно добавил: – Ты на слово-то не обижайся, Мироныч, я тебе уже сказал, что ты здесь ни при чем.
– Что ж, и Андропов? – не унимался я. Этого верховного мерзавца с интеллектом я тогда особо выделял, изощренных пакостей от него ожидая.
- Ты, Мироныч, побывал бы у меня на родине в Енисейске, – сказал Одесса улыбчиво, – ты такого глупого, прости, вопроса никому уже не задал бы. Там есть у нас зубной врач Лифшиц – две капли воды с твоим Андроповым. А ты сомневаешься.
Я на мгновение замолк, и тут Одесса ключевую, поразительную мысль мне сообщил. Только великий, никуда не торопящийся народ найти способен такой точный аргумент для своих мифов и легенд.
- Если б они были русские люди, разве они так бы поступали со своим родным народом?".
Комментариев нет:
Отправить комментарий