❧ ☘ ☙

<b>  

А.С. Пушкин

</b>  <i>

Что в имени тебе моем?

Оно умрет, как шум печальный

Волны, плеснувшей в берег дальний,

Как звук ночной в лесу глухом.

Оно на памятном листке

Оставит мертвый след, подобный

Узору надписи надгробной

На непонятном языке.

Что в нем? Забытое давно

В волненьях новых и мятежных,

Твоей душе не даст оно

Воспоминаний чистых, нежных.

Но в день печали, в тишине,

Произнеси его тоскуя;

Скажи: есть память обо мне,

Есть в мире сердце, где живу я.

 Георгий Данелия

ゾ シ ジ ♥

 <i>

 Года за два до войны в Марджановском театре, в финальном акте спектакля "Дама с камелиями", когда Маргарита Готье произносила свой предсмертный монолог, вдруг раздалось громкое: "Ы-ы... Ы-ы..."

Верико - она играла Маргариту - глянула в зал и еле удержалась, чтобы не рассмеяться.

В пятом ряду партера басом рыдал пятидесятилетний толстый милиционер. (Это был младший сержант милиции Гамлет Мамия, тот самый, который потом подарил барана.Билет в театр ему дал кто-то, кто сам не смог пойти.)

С тех пор Гамлет не пропускал ни одного спектакля "Дамы с камелиями" и каждый раз в финальной сцене громко рыдал. И Верико еле удерживалась от смеха. Когда Гамлет заревел в пятый раз, Верико попросила администратора театра объяснить этому обормоту, что так громко переживать во время спектакля нельзя.

- Не могу не плакать, - сказал Гамлет администратору, когда тот нашел его после спектакля. - Женщину очень жалко.

- Тогда вообще не приходи. Ты своим ревом мешаешь актрисе играть. Понял?

- Понял.

Перед началом следующего спектакля администратор доложил Верико, что все в порядке - обормота в театре нет. Но в последнем акте откуда-то сверху опять донеслось знакомое: Ы-ы... Ы-ы..."

Это младший сержант милиции Гамлет Мамия, чтобы не мешать Верико, купил билет на галерку в самый последний ряд.

- Бог с ним, - решила Верико и велела выдавать ему контрамарки. Она была актрисой, и рыдания Гамлета были ей все-таки приятны. С тех пор Гамлет не пропускал ни одного спектакля с участием Верико. И каждый раз рыдал...

----- 2

<i>

***

Во время войны Верико с гастролей привозила продукты: кукурузную муку, масло, сыр... А из Зугдиди привезла живого козленка.

С козленком я подружился. Он был общительный, озорной и ласковый. Ходил за мной по всему дому, смешно цокая копытцами, а когда я во дворе играл в футбол, он тоже пытался боднуть мяч. И спать козленок ложился вместе со мной. Я назвал его Чиклик — как моего любимого игрушечного тигренка, который остался в Москве.

А еще мы вместе с Чикликом читали. У Верико была хорошая театральная библиотека, и в одиннадцать лет я уже начал читать Мольера и Шекспира. Особенно мне нравилась “Двенадцатая ночь”. Читал я на тахте в зале: лежал на животе, опершись на локти, а тяжелый том Шекспира лежал передо мной. Чиклик устраивался на тахте рядом.

А к празднику трудящихся Первому мая страстный поклонник Верико милиционер Гамлет Мамия привел во двор барана и сказал Нюре: “Это для Верико. Пусть кушает на здоровье!”

Баран был крупный, с мощными рогами, и мы назвали его Казбек.

Казбека загнали в подвал, а дверь запереть забыли. Баран вышел, – а мы с Чикликом в это время во дворе играли в мяч. Казбек увидел Чиклика и влюбился в него. Когда мы пошли в дом, Казбек последовал за нами. Козленка в доме еще терпели, а барана Верико велела снова загнать в подвал и запереть.

----- 3

<i>

Заперли. Мы с Чикликом пошли читать. Расположились на тахте, лежим, читаем. Слышу: удар где-то внизу, цокот – и на нас сверху наваливается что-то очень тяжелое и горячее. Это Казбек выбил дверь в подвале и прибежал к своему приятелю Чиклику.

Чиаурели был депутат, и у него был депутатский паек, но народу в доме было столько, что продуктов все равно не хватало. Но всем было ясно, что ни Казбека, ни Чиклика никто резать и есть не будет. Их отвезли в Дигоми (деревня недалеко от Тбилиси, откуда родом Михаил Чиаурели) и отдали в стадо.

Когда мы с мамой приехали в Дигоми менять вещи на продукты, я пошел навестить Чиклика. И увидел такую сцену: пасутся на травке бараны, Чиклик подходит к одному из них и начинает задираться, бодает его своими рожками. Баран терпит, терпит, а потом решает наказать нахала. Занимает боевую позицию… И тут из-за валуна выскакивает Казбек, мчится стрелой к обидчику и с разбега долбает того рогами в бок. Баран катится по траве. А после – Казбек возвращается за валун, а Чиклик идет задираться к следующему барану.

– Так весь день развлекаются, мерзавцы, – сообщил пастух.

А я подумал, что рановато я моему приятелю Чиклику Шекспира давал. В его возрасте нужно читать «Муху-цокотуху».

***

В сорок первом на Новый год нам с Рамазом подарили по банке сгущенного молока. (Джиушки не было. Он уехал к тетке в Кутаиси.) Взрослые куда-то ушли, а мы ровно в двенадцать вскрыли банки и начали есть. Ели мы, ели... По полбанки съели — больше не лезет. Рамаз сказал, что надо насыпать в сгущенку кофе: “Будет намного вкуснее. У Верико есть кофе, я знаю, где она его прячет”.

----- 4

<i>

Он пошел в спальню Верико и принес пакет. Насыпал себе в банку три ложки, хотел насыпать и мне, но я отказался: “Дай я сначала из твоей попробую”. Попробовал — не понравилось: очень горько. А Рамаз доел свое молоко с кофе до конца. Говорил, что я не прав: “Вкус не горький, а пикантный.”

А на следующее утро Верико подняла крик: “Кто взял мою хну?!” (Турецкий порошок для окраски волос в рыжий цвет).

***

Дом Верико стоял в переулке, на холме, название которого переводится на русский как «Гора раздумий». Муж Верико, дядя Миша Чиаурели, построил этот дом на том месте, где они с Верико в первый раз поцеловались.

Дом Верико был двухэтажным, с большой залой, заасфальтированной верандой на втором этаже и двориком, где росли два дерева, орех и вишня. Под холмом, в овраге, бежала Вера-речка, а на том берегу – забор и деревья. Зоопарк.

А во дворе жила кавказская овчарка Бутхуз.

Летом, когда было жарко, меня и моих двоюродных братьев Рамаза и Джиу укладывали спать на веранде: на асфальт стелили два матраса. Мы лежали и смотрели на звезды, Рамаз показывал, где Полярная звезда, Большая Медведица, созвездие Гончих Псов… Звезды в Тбилиси больше и ярче, чем в Москве, – юг!

Внизу, в овраге, шумела Вера-речка и изредка доносились крики зверей. И мне часто снилось, что из зоопарка удрал лев и идет к нам, и я просыпался. Но мне было не страшно – рядом лежали братья. А в доме напротив, в окне, был виден силуэт девушки – она играла на рояле.

Так я все это вместе и запомнил: звезды, братья, вальс Шопена и запах акации.

----- 5

<i>

***

Верико было под девяносто, но она все еще играла на сцене. Правда, редко. Я прилетел в Тбилиси как раз в день, когда был спектакль Верико. Вечером пошел в театр. Прошел через служебный вход. В проходе перед актерскими комнатами меня остановили и показали на невысокого с седыми усиками старичка в широкополой шляпе: "Это твой дядя из Америки". Какой дядя из Америки? У меня родственников за границей нет!

Оказалось, были. Муж одной из бабушкиных сестер, генерал Сокольский, после революции оказался в Америке вместе с сыном Алексом. Алекс там обосновался, стал американцем и сейчас, через семьдесят с лишним лет приехал в СССР в качестве туриста. С супругой. В самолете, когда летел из Москвы в Тбилиси, рассказал соседу по креслу, грузину, что родился в Грузии и раньше жил в Кутаиси, там даже родственники какие-то остались, Анджапаридзе. Грузин спросил, не родственница ли ему актриса Верико Анджапаридзе? Она тоже из Кутаиси.

- А сколько ей лет?

- Да столько примерно, сколько и вам.

- Быть может, это Верочка, моя кузина. А ее можно найти?

- Можно. Выйдете из самолета и спросите кого угодно, вам любой скажет.

Устроившись в гостинице, Алекс позвонил Верико. Верико сказала, что, конечно,помнит его, но прямо сейчас принять не может: готовится к спектаклю. Пригласила его на спектакль, билет пообещала прислать в гостиницу: "А после спектакля мы поедем ко мне, поужинаем, поговорим..."

----- 6

<i>

И вот Алекс - типичный американец - стоит возле прохода из артистической на сцену и ждет, когда появится Верико. С ним жена - высокая, спортивная американка лет под восемьдесят. (Американки всегда выглядят моложе своих лет.) Сначала в

проходе появилась молодая актриса.

- Это Верочка? - спросил Алекс.

- Нет.

Вышла костюмерша среднего возраста.

- Это?

- Нет.

Потом вышла Верико. Идет, ни на кого не смотрит - в образе.

- Вот Верико.

- Верочка! - закричал Алекс. - Верочка, это я!

- Здравствуй, Саша. Я вижу... - не останавливаясь, проговорила Верико. - Потом,потом...

- Верочка, мне прислали билеты, спасибо! Сколько я должен?

- Не говори глупости, Саша...

- Нет, ты скажи, сколько? У меня есть русские деньги!

- Засунь их себе в жопу, - не выходя из образа, сказала Верико и прошла на сцену.

Алекс захохотал. Перевел жене - та тоже заржала.

- Она и в детстве такая же остроумная была, - радостно объяснил Алекс окружающим.

...А после спектакля Верико устроила банкет, и они с кузеном до утра вспоминали детство...

<b>

Георгий Данелия</b>

"Безбилетный пассажир"